Лядов прав: невозможно собрать в одном коллективе только идеальных работников. Даже считается вредным, если в учреждении работают люди одного и того же типа.
Все было бы верно, если бы речь шла не о руководителе. Без полноценного руководителя нет полноценного коллектива, невозможна и продуктивная деятельность.
Если раньше все эти истины казались только теорией, то теперь Алтунин уперся в них лбом. Коллектив не просто группа людей. Только устойчивое объединение их, направленное на достижение общественно значимых целей, и может называться коллективом. Общественные цели присваиваются коллективом и становятся его собственными целями. Руководитель не внешняя сила, а своеобразное ядро в этом целостном организме, сердцевина...
Он философствовал и философствовал, вытанцовывая какое-нибудь дерзкое решение. Конкретные решения у него всегда рождались из такого вот хаоса мыслей, из «высоких материй».
Прислушиваясь к ночным шорохам, он пытался в который раз оценить поведение Лядова, и оно казалось нелогичным, странным. Не поддавалось осмыслению: подсунул Замкова, забирает Карзанова, хотел взять Скатерщикова. Неизвестно, почему не пожелал ходить под его началом Ступаков? А теперь словно бы выпирает Алтунина...
Лядов действует смело, уверенный в полной своей непогрешимости. Как все это расценивать? Для чего все?
Исподволь стремится вытравить из Алтунина его неукротимость, прививает смирение. Для пользы дела. Он ведь тоже все творит для пользы дела. Но разве можно монополизировать пользу дела, создавая в аппарате министерства своеобразное сибирское «землячество»?
Кадровая политика... Именно - политика. Инструмент управления, организующая сила... Как там еще?
Жаль, что каждый руководитель по-своему понимает кадровую политику. Но где критерий? Что класть в основу? Может быть, все же интерес к делу?.. Как добиться устойчивости кадров? Три роковых вопроса: «Чего человек хочет? Что он может? Каким он является?» Будто те три карты в «Пиковой даме»... Как заблаговременно выявлять ролевую неподготовленность руководителя? А ведь от ролевого поведения зависит очень многое. Не разумнее ли было бы проводить до назначения на должность предварительное опробование свойств личности, поручая человеку временное исполнение обязанностей? Ролевые ожидания... Он горько усмехнулся. В каждом они, ролевые ожидания... Теперь это называется так. Наверное, у Замкова «ролевые ожидания» подзатянулись. Ролевые ожидания есть, а вот ролевой готовности нет. Парадокс на парадоксе...
А дерзкая мысль зрела и зрела.
С некоторых пор ему стало неприятно встречаться с Лядовым. Казалось, будто тот ведет с ним, Алтуниным, какую-то скрытую игру. Зачем?
Теперь его сердили слова, услышанные некогда от Лядова: «Там, где, по вашему мнению, должна быть польза, возможно, кроется самый большой вред. Почему вы полагаетесь только на свое мнение?» Нет, мне не мнится. У пользы открытое лицо. А вред всегда маскируется под пользу. Ничего непостижимого не вижу в вашем управленческом поведении. Тут и глупцу все ясно: избавился от неугодного Замкова, взвалил его на шею Алтунину. Очень высокая мудрость. Ее даже Замков сразу раскусил. А попытки оголить «Самородок»? Мол, выпутывайся, Алтунин, как знаешь, а Карзанова заберу. Не губить же из-за твоего зонирования меццо-сопрано жены Карзанова!
И подо все ловко подводит научную базу: не прискребешься. Все для человека, ради человека... Будто Алтунин старается не для человека, а для энтээровского робота.
Как сложны людские отношения! А со стороны, наверное, кажется: у Алтунина все в порядке, создает новое объединение. Успешно. Ну, разумеется, есть и накладки. Да разве без них обойдешься. Замков медленно входит в режим? Ничего, со временем адаптируется. Он умеет адаптироваться.
В свое время Сергей вычитал: управление - высший вид человеческой деятельности. И не только в сфере материального производства. Мир, худо ли, бедно, всегда управлялся. Но вот теперь наступил воистину золотой век управления. Оно формирует облик эпохи. И в сложнейшем механизме огромных колес и малых колесиков свою зубчатую шестеренку крутит Алтунин. Не то чтоб он осознанно выбрал свою звезду; управление как-то само пришло к нему, органически слилось с его внутренней сущностью, стало жизненной философией. Все управляется своими законами и в природе и в обществе, даже в неживой природе. Где система - там и управление.