По правде говоря, дракончик и в самом деле имел право гордиться своей внешностью. Он действительно был необычным существом. Чешуйки искрились всеми цветами радуги, хотя в данную минуту переливались гордыми фиолетовыми тонами, а красивые ножки – нежно-розовым цветом. Особенно элегантно выглядели сиреневые крылья, а на шее – задорно повязанный бант. Обычно он смотрел на собеседника дерзким взглядом сквозь стёкла очков. При этом его закрученные усики нахально задирались кверху.
Однако роскошнее всего была его искусно причёсанная шевелюра, возвышавшаяся над головой спиралевидной башней. Никакого сравнения с грубым школьным драконом на стене! Месье Арчибальд бодро проскакал по ступеням на второй этаж, хотя совсем недавно жаловался на боль в чешуйках.
– За мной, мадемуазель! – деловито воскликнул он, перелетев последние ступени по воздуху.
– Что там, классные комнаты? – взволнованно спросила Лилли, указывая на двери разного цвета – красные, жёлтые, синие. – «Третий «А», господин Цвибель», – прочитала она вслух. – «Третий «Б», госпожа Волькенштайн».
Она остановилась у класса с надписью «4А, господин Цеппелин» и нажала дверную ручку.
– Дальше, дальше, – подгонял месье Арчибальд. – Я есть хошшу.
В животе Лилли тоже бурчало, она решила отложить осмотр классов на потом.
– Куда ты, Арчи?
В этот момент месье Арчибальд открыл одну из дверей.
– Вуаля! Пришли, – с гордостью произнёс он. – Здесь шифут профессоры.
Лилли ничего не поняла:
– Профессоры? Это ещё кто?
Дракончик нетерпеливо постучал хвостом:
– Ну, конешшно, ушшителя!
Лилли рассмеялась:
– Ты хотел сказать, что здесь учительская. Позавтракать в учительской – это круто! – Она проскочила мимо дракона. – Даже чайный уголок есть, где можно приготовить чай. Молодец, Арчи, хороший выбор! – Лилли положила пакет с угощениями на стол и набрала воды в чайник. В шкафу для посуды нашлись чашки и пакетики с чаем.
– Попробуем ягодную смесь, – решила она. – Здесь даже банка лесного мёда осталась!
Чуть позже она сидела на красном стуле за письменным столом, размешивала мёд в горячем чае и с наслаждением жевала крендель.
– Школа, правда, не так шикарна, как вилла в Дроздовом переулке, зато можно наконец рассмотреть, как она выглядит изнутри. Я давно об этом мечтала. Уверена, что госпожа Ву уже знает, куда подевалась мастерская.
Дракон кивнул.
– У мадам Ву хорошший план. Как всегда. – Арчи отщипнул кусочек круассана и окунул его в чай, чтобы растопить шоколад. – Надеюсь, мадам скоро вернуться. – Наш работа не шдёт. У неё, конешшно, есть на присмотр пара ребёнок, кому нушшен новый обувь. – Дракон сдул крошки со стола.
– Мы же только что приехали, – осадила его Лилли. – Когда подвесим гамаки, я не прочь ещё немного поспать.
Она заметила на другом конце стола какую-то книгу.
– Подай-ка мне эту книгу, Арчи, – попросила она дракона.
Тот щёлкнул по корешку, и книга скользнула по гладкой крышке стола к Лилли.
– Классный журнал «4А», – прочитала она. – Это же класс господина Цеппелина.
Месье Арчибальд одобрительно кивнул.
– Хорошший глаз! – похвалил он Лилли.
Лилли вдруг разволновалась.
– Вот здорово! Здесь наверняка содержатся важные сведения о четвёртом «А» – фамилии детей, отметки, кто и когда в чём-то провинился. Странно, что господин Цеппелин оставил здесь такой документ. – Она погладила обложку журнала. – Какой-то он невнимательный. – Лилли раскрыла журнал. – Зато у господина Цеппелина красивый почерк, – прокомментировала она. – Не то что у тебя, Арчи.
Она принялась читать.
– Уй, строгий какой. Если судить по отметкам и записям, – Лилли покачала головой. – Не очень любезно с его стороны.
Месье Арчибальд шумно допил чай:
– Э, бон. Я хотел сказать: эх, хорошо. Знашшит, не такой, как я. Я самый весёлый ушшитель в мире. Я прав?
Лилли пропустила вопрос мимо ушей. Наморщив лоб, она прочитала вслух:
– «Зёрен в третий раз за неделю забыл дома тетрадь по математике. Обвинил Антона, что это он украл его тетрадь. Наметить встречу с родителями Зёрена. Промежуточная оценка – 4». – Лилли подняла голову и посмотрела на дракона. – Не верю. Тетрадь невозможно забыть дома три раза подряд. Может быть, Антон действительно её стибрил. Почему-то мне жаль этого Зёрена, хотя я его совсем не знаю.