Вернувшись в свой «номер», я обнаружил там двоих курсантов. Один лежал на кровати и листал журнал, другой — длинный парень с узкими полосками бакенбард на висках, сидели за столом у окна и ждал, когда вскипятится электрический чайник.
— О, к нам ещё одного подселили! — проговорил длинный. — А я думал, так и будем впятером.
— Привет, — сказал я. — Да, подселили к вам. Давайте знакомиться.
Оба курсанта оказались из провинциальных боярских семей. Длинного звали Никита Чумаков, второго боярича, довольно утончённого, худощавого, с горбатым носом — Сергей Осокин. Они приехали сюда буквально несколько дней назад — такие же первокурсники, как и я.
— Кирилл Князев, — представился я.
— Ага, ублюдок, значит, — резюмировал Никита. — Вот и хорошо. Будешь нам прислуживать.
— Чего? — возмутился я. — Губу закатай.
— А что? Мы — аристократы, ты — низкородный. Что не так? К тому же нас назначили капралами. Это видел? — Никита ткнул пальцем в погон, на котором красовалась золотистая полоска. — Ты обязан нас слушаться. Поэтому, Кирюх, ноги в руки и беги до ближайшего магазина, купи нам что-нибудь к чаю.
Я начал смеяться. Меня от души развеселила такая непосредственность. Ну уж нет, думаю, так не пойдёт. Дома шпыняли все, кому не лень — приходилось терпеть из-за отсутствия силы. Здесь же я не собирался молча сносить оскорбления.
— Я сказал что-то смешное? — в голосе Никиты послышалась обида.
— Да! Всё. Ты сам смешной, — ответил я, не прекращая смеяться.
Никита поднялся:
— Слушай, ублюдок, ты кого из себя возомнил? Ты что себе позволяешь? А ну встать, когда с тобой разговаривает старший по званию!
Ещё один старший. Развелось, как собак нерезаных.
Я всё же поднялся с кровати. Никита был на полголовы выше меня. А вот сильной энергетики в нём не чувствовалось. Он смотрел на меня бешеным взглядом, словно собирался ударить. Я его опередил.
Бью в живот и в челюсть. Обхватываю поперёк туловища, кидаю на пол, становлюсь коленом на грудь и начинаю яростно лупить по лицу. Парень даже никак отреагировать не успел.
— Остановись, охренел? Убьёшь! — Сергей схватил меня и попытался оттащить.
Я себя кое-как остановил. Курсант лежал на полу, закрывшись руками. На лице выступила кровь. Будь у него поменьше энергии, скорее всего, уже мозги по полу растеклись бы. Надо быть осторожнее. Трупы нам здесь не нужны.
— Короче так, — я поднялся, достал из кармана платок и стал вытирать окровавленные кулаки. — Слуг себе в другом месте ищите. Я — княжеский отпрыск, понятно?
— Так он пошутил на счёт слуги, — стал оправдывать приятеля Сергей. — Ты чего в бочку-то полез?
— Псих какой-то, — буркнул себе под нос Никита, вставая с пола.
Я ничего не ответил, сел на кровать. Надо было придумать, чем заняться до конца дня. Торчать в комнате с этими двумя капралами не было никакого желания.
Никита пошёл в туалет, умылся, потом они с Серёгой сходили в магазин, купили пряников и вафель. Я же от нечего делать взялся читать устав — книжечка лежала на столе в общей комнате с телевизором, где отдыхали, развалившись в креслах и на диване, ещё несколько парней. Унтеры же продолжали квасить на ротном складе. Когда я проходил мимо, оттуда донеслись звон бутылок и громкий смех.
Серёга и Никита сели пить чай. Со мной они не разговаривали. Такая напряжённая обстановка тяготила. Надо было мириться. Мне с этими ушлёпками ещё три года жить.
— Если что, Никит, извини. Погорячился, — сказал я. — Просто не терплю такого обращения. Я тоже в благородной семье вырос, между прочим, и фамилию до недавних пор носил совсем другую.
— По-моему, ты чокнутый, — буркнул Никита, глядя на меня исподлобья.
— А по-моему, я тоже не против чайку бахнуть.
Парни посмотрели на меня.
— Ну тогда давай к нам за стол, — пригласил Серёга после короткой паузы.
Дмитрий Гаврилович Меншиков в штаб вернулся поздно. Окрестности были полностью очищены от иных, новых всплесков и завихрений не фиксировалось — можно расслабиться.
У Дмитрия Гавриловича зла не хватало на службу энерголокационной разведки. Они утверждали, что выброс произойдёт примерно через месяц, поэтому никто сейчас к нему не подготовился. А он случился вчера вечером. В итоге погибли прапорщик и, как минимум, три мирных жителя.