Кузьма включил радио.
— Как доехал? — спросил он. — Всё нормально?
— Всё хорошо. Там сел, тут слез, — ответил Кирилл, не слишком жаждавший в настоящий момент вести разговоры. Мешало тягостное чувство, которое становилось тем сильнее, чем ближе была спецшкола.
— Ну и хорошо, что хорошо. Недалеко осталось. Сейчас через мост, там Коломенское, а потом Царицыно.
— А в Царицыно тоже люди живут или там только школа? — поинтересовался Кирилл.
— Ясен перец, живут. Рабочий посёлок там, как и… везде. Тут же повсюду одни предприятия.
— Зашибись, — вздохнул Кирилл и уставился в окно. — И посмотреть не на что.
— А на что тут смотреть? На пустыню только, — усмехнулся Кузьма. — Это тебе не Екатеринбург. Здесь у нас… свой колорит.
— Да я уже вижу. Значит, следующие несколько лет мне придётся провести в пустыне.
— Да ты не унывай. Здесь тоже норм. Да и вообще, есть и свои плюсы. Вот у тебя какой уровень?
— Первый, — нехотя протянул Кирилл, открыв характеристики и, наверное, в миллионный раз убедившись, что показатель энергии выше не стал.
— Имплант какой?
— «Луч» М-3.
— Отечественный? Хорошо. Староват, конечно, но… сойдёт. Главное, чтобы не китайское говно. А то закоротит на хрен — и уедешь в в деревянных одеждах подземный город. Сюда пацаны и девчонки с первым уровнем приезжают, а к окончанию дорастают и до десятого-пятнадцатого. Возможности есть, в общем. Ещё и витязем станешь.
— Ага, если доживу.
— Брось чушь пороть. Наслушался всякого говна. Не так уж и много курсантов погибает, да и то по глупости только. Тут ведь не в игрушки играем. Если голова на плечах есть и приказов будешь слушаться, ничего с тобой не случится.
— Вселяет оптимизм, — буркнул Кирилл.
Минивен проехал через мост и оказался в кромешной тьме. Фары освещали потрескавшееся дорожное покрытие, а колёса отстукивали по выбоинам неровную чечётку.
— А вот и пустыня, — сказал Кузьма. — Только ты один хрен сейчас ничего в потёмках не увидишь. Да и смотреть тут не на что. Кое-где есть оазисы, но в остальном — мёртвая земля. И так до самой Речи Посполитой.
— Большая пустыня, — согласился Кирилл.
— Там много какой гадости обитает. А нам всё это разгребать.
— Судьба.
— Судьба… — передразнил прапорщик. — Здесь ты сам свою судьбу делаешь.
— Ага, — сказала Кирилл, а сам подумал, что за восемнадцать лет он никакой судьбы себе так и не сделал. Куда течение принесло, там и оказался. Обычный сынок богатых родителей. Всего было в достатке… кроме уважения в собственной семье. А теперь в один миг родня просто взяла и отобрала всё, даже фамилию не оставила.
В радио послышалось шипение.
— Опять эта срань, — буркнул прапорщик.
— Что-то случилось? — беспокойство у Кирилла стало сильнее.
— Да не… обращай внимание. Здесь энергетика паршивая. Завихрения бывают и прочее говно. В общем, место так себе.
Перед левым глазом, на сетчатку которого выводились показатели с импланта, зарябило.
«Становится всё веселее», — подумал Кирилл, и вдруг его внимание привлекла яркая синяя точка на горизонте. Он хотел спросить, что это такое, но не успел. Точка вспыхнула, осветив пустыню.
— Да что это, мать твою… — только и успел воскликнуть прапорщик, и в следующий миг машину окатила яркая волна.
Глава 1
Я обнаружил себя в кромешной тьме валяющимся в перевёрнутом минивене. Голова трещала, имплант продолжал барахлить, что выражалось в непрекращающихся помехах в левом глазу. Ещё и цифры скакали, как сумасшедшие.
Приподнялся, под пальцами захрустело разбитое стекло, вторая рука уцепилась за спинку кресла.
— Кузьма! — позвал я. — Прапорщик!
В ответ тишина. Водитель мог быть без сознания или мёртв. Не слабо нас нахлобучило. Очевидно, поблизости произошёл выброс.
Я пошевелил руками и ногами: конечности были в полном порядке, тело двигалось нормально, нигде ничего не болело. Странно. И ни одной царапины. Чертовски повезло.
Надо было уходить отсюда. Выброс ничего хорошего не предвещал. Поблизости могли появиться иные, а у меня — ни силового костюма, ни модуляционной винтовки. Любая такая встреча — и мне конец.
Я пополз к заднему окну, вытолкал то, что попалось на пути — это оказался мой чемодан, затем вылез сам. Мир вокруг начал светлеть, а помехи в левом глазу — утихать. Что происходит? Ночное зрение? Откуда? Отродясь не было такой способности.