Башмачный начал рассказывать.
— Хорошо, хорошо. Знаешь, — подбадривал его Василий Васильевич. — А теперь, может, перескажешь коротенько содержание «Энеиды»? Кого вывел в своем произведении писатель? А кстати, как его звали?
— Котляревский, — громко сказа Олег.
Он рассказывал об «Энеиде», и Василий Васильевич одобрительно покачивал головой.
— Может быть, спросите и вы? — обратился директор к представителю РОНО, когда Башмачный наконец окончил.
— Нет, довольно, — ответил тот. — Отлично!
Уже на следующий день стало известно, что шестой класс оказался победителем. На испытаниях почти все ответили на «отлично». И на весь класс нашлось только несколько «Хорошо» и у двоих «посредственно».
Чемпион по шахматам Чабанчук прибежал к шестиклассникам взволнованный и красный.
— Ну, как у вас? — спросил он. — Кто кого?
У нас все отличники. На весь класс только восемь «посредственно» и пять «хорошо». Шах вам и мат, дорогие друзья!
Неудержимый хохот был ему ответом. Чабанчук сбросил очки и быстро протер их платком.
— В чем дело? — развел он руками. — У вас лучше? У кого? Что такое? Ничего не понимаю!
Впрочем, через мгновенье он уже понял все. Не поверив ребятам, Чабанчук бросился в канцелярию к директору, но из канцелярии вышел очень скоро, смирный и притихший, и тихо спрятался в своем классе.
Олег Башмачный, сдав испытание на «отлично», решил, что теперь ему уже не стыдно поговорить и с Василием Васильевичем о том, что так мучило и волновало его. Он пришел к директору на квартиру. Василий Васильевич встретил его так, будто давным-давно уже поджидал его в гости.
— Ага, вот и ты! — весело сказал он. — Садись, пожалуйста.
Олег сразу же приступил к делу:
— Василий Васильевич, я вас очень прошу, помогите мне поступить в капитанский техникум.
Мальчик сидел взволнованный и красный.
— Можно! — ответил директор. — Помогу очень охотно. На будущий год у нас будет уже десятилетка, кончишь десятилетку, и тогда…
— Нет, хочу теперь!
Василий Васильевич серьезно, внимательно посмотрел на мальчика и сел с ним рядом.
— Ты не подумал хорошо, Олег. Разве ты не понимаешь, что и сейчас уже ты учишься в замечательном техникуме, из которого выходят не только капитаны, но и пилоты, и инженеры, и агрономы, выходят учителя, видные партийные организаторы, знаменитые врачи, артисты, художники Ты только подумай, Олег, какой необыкновенный техникум наша средняя школа! Четыре года пролетят незаметно, и какие широкие дороги откроются тебе! А сейчас ни в какой техникум тебя не примут. Бросишь школу — останешься недоучкой. А быть Митрофанушкой, я знаю, ты не захочешь.
Мальчик понимал, что Василий Васильевич говорит правду. Слова директора даже не огорчили его. Наоборот, Василий Васильевич сам как будто разделял Олеговы мечты, и школьнику теперь было совершено ясно, что он и в самом деле будет когда-нибудь капитаном. Он будет капитаном! И свой ледокол он поведет непременно в Арктику.
— Я думаю, что с будущей осени, — продолжал Василий Васильевич, — в школе надо организовать кружок юных исследователей Арктики. Мы это сделаем непременно, а тебя, Олег, выберем председателем. Возражать не будешь?
Олег смущенно улыбнулся. Он согласен!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Олег Башмачный становится завхозом
Учебный год был уже позади, когда необыкновенная новость всколыхнула весь шестой класс, или, если выразиться точно, весь бывший шестой класс.
А новостью было то, что Яша Дереза и его приятели самым усиленным образом стали готовиться к какой -то необыкновенной войне. Но что это была за война, этого не знал никто, и только спустя некоторое время выяснилось, что это будет битва «красных» и «синих» и что Яша будет, конечно, обязательно «красным». Последнее известие взбудоражило всю школу: «красными» хотели быть все, итти в «синие» охотников не было. Но тогда Дереза сказал:
— Хорошо, мы будем «синими»! Пускай! Но только смотрите берегитесь!
Все понимали, что со стороны Яши это была очень большая жертва. Но все понимали также, что на эту жертву он пошел только для того, чтобы не провалить затеи, чтобы было с кем воевать и сражаться.
Когда Сашко рассказал дома об этих спорах и пререканиях, Ивасик очень огорчился всем этим. Отчего школьники не позовут его к себе Он бы сразу помирил их всех. Есть для этого такое чудесное средство, как считалка! И Ивасик тут же стал пробовать его, тыча пальцем то в себя, то в деда Савелия, то в мать, то в брата:
— Ну, дедушка, вот вы и «жаба»! Вот и идите в «синие».
— Э, нет! Я красный, — решительно возразил дед. — Га? Слышу, слышу! Сказал — красный, и от этого не отступлюсь.
— Да нельзя же так, деду! — уговаривал Ивасик. — Вы ж «жаба».
— Нет, давай я по-своему досчитаю. А? Вот-вот, по-своему: «Поп, священник, вор, мошенник, честный человек». Ага! Видишь, вышло! Ты поп, а я — честный человек! А? Слышу, слышу! Честный человек, с места не сойти!
Ивасик задумался. Дедушкина считалка поразила его.
— А что такое «поп-священник»? — наконец спросил он.
— Га? Попа не знаешь? Поп — это такое…
— Какое, деду?
— Ну, такое… Как тебе сказать… Патлатое и в рясе.
— А почему оно патлатое, деду? Стричься не хочет? Эге?
— Эге. В этом-то вся штука. Само не хочет, а других стрижет. Да, да, постригло когда-то всласть, постригло.
— А потом что?
— Га? Что потом? А потом себе гнездо из чужих волос мостило.
— Себе, деду?
— Да уж, не мне.
— И яйца несло? А яиц никто не таскал?
— Эге, попробовал бы ты только таскать! Да у него такая попадья была — только взглянет, и свинья сдохнет. Га? Слышу, слышу! Говоришь, попробовать надо было… Да за такие пробы нашего брата прямо в тюрьму.
— Деду, а наш брат взял бы да и убежал бы из тюрьмы.
— Ну что же, бывало и бегали!
Долго в тот день Ивасик думал о страшной, неведомой породе попов. Недаром же он получил от деда такую исчерпывающую и точную информацию: в рясе, патлатый, всех стрижет, а из волос себе гнездо вьет, яйца несет и с попадьей высиживает своих попенят. А кто из ребят разорял поповское гнездо, того непременно сажали в тюрьму.
Не меньше споров вызвало у школьников и распределение ролей в будущей войне. Каждый хотел быть непременно командиром. Наконец все было решено. Яшу Дерезу выбрали главнокомандующим «синих», Сашка Чайку — маршалом «красных». Многие из ребят были, конечно, оскорблены в своих самых лучших чувствах, так как товарищи «недооценили» их военных талантов. Больше всех обиделся Олег Башмачный, уверенный в том, что его непременно должны были назначить маршалом.
Ведь это же он, а не кто другой нашел на чердаке браунинг, принадлежавший, наверное, шпиону. Что из того, что потом револьвер перехватил Омелько Нагорный? Первый-то нашел его кто? Первым нашел его Башмачный. И револьвер и письмо к Кажану.
Все это, конечно, было известно ребятам, но три голоса решили судьбу Олега: за Сашка было поднято тремя руками больше.
— Не хотите — и не надо! — буркнул Олег. — А Сашко вам еще навоюет, подождите!
— А ты кем будешь? — спросили у него.
— Завхозом! — снова буркнул Олег.
И тут неожиданно вмешался вожатый Максим.
— Правильно, — сказал он. — Поздравляю тебя, Олег. Завхоз на тебя. выйдет отличный. Особенно в «военное» время.
Башмачный молчал. Ему хотелось вскочить и закричать, ему хотелось объяснить, что все это была только шутка, что он ни за что, ни за что не желает быть завхозом! Но гордость удерживала его на месте. «Ну, что ж не выбрали маршалом, буду завхозом! В сущности, это меня мало трогает. Надо же кому-нибудь присматривать за имуществом воюющих сторон».