ШКОЛA НАД МОРЕМ
А. Донченко
Перевод с украинского
А. Чумаченко
РИСУНКИ В. ЦЕЛЬМЕРА
ЦК ВЛКСМ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1940 Ленинград
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Про встречу Олега с Кажаном и про то, как Олег находит письмо
Старый Кажан торопливо шел домой по каменистой узкой дорожке.
Дул пронзительный ветер, и за скалами глухо шумело море. Срывался снег. Он летел навстречу и, острый, как иголки, больно покалывал лицо. Кажан спешил. Его палка дробно стучала по камням.
Возле Слободки дорожка круто свернула и побежала вниз. Грохот моря стал еще слышнее. Под горою в рыбачьих хатах блеснули огни. Ветер сбивал Кажана с ног, но старик упорно шел вперёд, постукивая толстой палкой.
В Слободке Кажана не любили, а дети его просто боялись. Жил он один на даче; когда-то принадлежавшей пану. Капнисту, Говорили, что в свое время он был у этого пана домашним учителем и воспитывал его детей, а когда после революции Капнист убежал за границу, Кажан остался здесь, в его доме.
Кажаном - летучей мышью - его прозвали в Слободке. Как у летучей мыши, у него были большие уши и зоркие глаза под мохнатыми бровями. Кустики волос торчали из острого носа, из ушей, росли на длинных костлявых пальцах. Самые необыкновенные слухи ходили об этом старике. Говорили, что в темные ночи он вылазит на чердак и тогда оттуда несутся беспокойные крики сыча. Со всех концов Слободки отзываются на этот крик другие сычи и слетаются, будто на зов, к маленьким оконцам чердака. А бабка Лукерка рассказывала даже, как видела она Кажана поздней ночью на берегу моря, и как прятался он там от людей между камнями и морскими скалами, и как вышел из моря какой-то черный человек с бородою до самых колен, и как взял он Кажана за руку, и как исчезли они тут оба ну будто сквозь землю провалились!
Рыбаки смеялись над этими глупостями: чего, мол, не наговорят на человека! Он, правда, и чудак и нелюдим, но все же, наверное, не водит компании ни с сычами, ни с бородатыми дедами, которые вылазят по ночам прямо с морского дна.
Кажан не пошел Главной улицей Слободки:
Как будто скрываясь, он свернул в глухой переулок, за огороды, чтобы никто-никто не увидел его в этот поздний вечер. Должно быть, у Кажана были для этого особые причины.
Но пройти незаметно ему не удалось. Навстречу, посвистывая, приближалась чья-то фигура. Кажан надвинул на самые глаза облезлую меховую шапку, но шапка не помешала разглядеть в бегущем хорошо знакомого ему школьника - ученика шестого класса Олега Башмачного.
Олег тоже узнал Кажана. Испуганный этой встречей, мальчик отскочил в сторону и едва не выронил хлеб, который нес на лавки.
Кажан редко появлялся на улице Слободки, но случалось, раз или два в год, он все же брал свою палку и отправлялся в город, за пятнадцать километров от Слободки. Что делал он в городе, к кому он ходил туда, этого не знал никто. А когда никто ничего определенно не знает, непременно появляются слухи и толки, а любопытным этого только и надо. Конца нет их предположениям и догадкам.
«А нет ли у него в городе каких-нибудь родственников»
«А не ходит ли он туда в церковь»
«А может, он делает фальшивые деньги и носит их в город сбывать»
Когда в бывшем панском особняке поселилась шумливая школа-семилетка, Кажан пришел к директору и попросил позволенья остаться в доме, пообещав за это работать, как садовник при школе. Вокруг Дачи был большой яблоневый сад, и Кажан показал себя вправду прекрасным садовником.
Ему дали маленькую комнатку во втором этаже и оставили в покое.
В первом этаже; первая дверь по коридору налево, жил школьный сторож Данилыч. Но Кажан чуждался людей, он никогда не заходил к Данилычу и, если не было работы в саду, целыми днями сидел, запершись в своей комнате.
- Мышь! Настоящая летучая мышь! Одно слово - кажан!- говорил про него Данилыч и незаметно при этом сплевывал в сторону.
Растерявшись от неожиданной встречи, Олег отскочил и тесно прижался спиной к забору, уступая дорогу Кажану. Согнувшись и подняв воротник пальто, Кажан быстро прошел мимо. Вдали затих дробный стук его палки.
Широкая полоса света пересекла переулок.
Этот свет падал из окна дома, где жил одноклассник Олега - Сашко, сын Марины Чайки.
Олег хотел уже было подпрыгнуть и заглянуть в окно, как вдруг увидел на земле согнутый вдвое конверт. Конверт был запечатан. Мальчик поднял его и поднес поближе к свету.
Он разглядел марки и прочел адрес: «Главный почтамт. До востребования. Вячеславу Романовичу Дземидкевичу».
Быстро-быстро застучало сердце, и Олег почувствовал сразу, как вспыхнули у него от волнения щеки
«Вячеслав Романович Дземидкевич». Так, кажется, настоящее имя Кажана. А может... а может, Олег ошибается?
Мальчик стоял неподвижно, вертя в руках конверт. А что, если это и в самом деле имя Кажана? О, если это так, тогда, значит, в руках Олега важнейшая тайна! Конечно, тайна! На меньшее Олег несогласен! Письмо на имя Кажана. Разве это пустяки? Мысли толпились, обгоняя друг друга. И как это Олег не догадался сразу! Письмо, конечно, обронено только сейчас. Значит, и в город Кажан ходил только затем, чтобы получить это письмо. Ну, конечно: до востребования, на Главном почтамте! В Слободке то ведь почтамта нет никакого, только небольшое почтовое отделение. Не получает старый Кажан в Слободке никаких писем. Верно, не хочется ему, чтобы знал кто-нибудь о его переписке.
Вдруг в переулке снова послышалось торопливое и частое постукивание толстой палки. Это возвращался Кажан! Кажан спешил обратно.
Олегу стало страшно. Пустынный переулок, поздний час, сердитый грохот моря внизу, и это письмо, и таинственный, нелюдимый Кажан...
Мальчик добежал до первой калитки и толкнул ее. Рука с письмом скользнула вниз, торопливо нащупывая карман. Стук палки по мерзлой земле все приближался и приближался, и Олег, спрятавшийся за дощатой калиткой, наконец увидел темную фигуру Кажана. Старик быстро шел, ежеминутно наклоняясь, разглядывая каждый клочок мокрой бумаги, случайно попадавшийся ему по дороге.
Олег с замиранием сердца понял, что Кажан ищет потерянное письмо.
Первой мыслью мальчика было выйти и отдать находку, но непобедимое любопытство и страх очутиться лицом к лицу с Кажаном остановили Олега.
Где-то неподалеку залаяла собака и, почуяв Олега, бросилась прямо к нему.
Это был небольшой черный щенок, маленький, но на редкость сердитый и нисколько не скрывавший своего намерения познакомиться поближе со штанами Олега.
- Цуцик! На! На! - шопотом, почти одним дыханием позвал мальчик, но из этой попытки угомонить щенка не вышло ровно ничего: «Цуцик» залился таким визгливым лаем, что только уши зажимай.
Кажан остановился и пристально посмотрел на калитку. Олегу показалось, что старик сквозь калитку видит его, и, по-правде сказать, Олег многое бы отдал в ту минуту, чтобы очутиться дома, за столом, у приветливой лампы, за учебниками и тетрадками.
Кажан постоял, послушал и, очевидно, решив, что собаку взволновало его собственное присутствие; снова принялся за свои поиски, с еще большим рвением.
Подождав, пока Кажан не скрылся за углом, Олег, наконец вышел из своего убежища. Он решил пробраться домой по другой дороге, чтобы только опять не попасться на глаза старику. Мальчику казалось, что стоит Кажану только посмотреть на него -и он сразу же догадается, в чем дело. Олег перескочил через несколько заборов и очутился на Главной улице. Главной она называлась потому; что на ней находились и сельсовет, и почтовое отделение, и больница, и лавка. Но и на Главной улице сейчас было пусто. В этот поздний январский вечер никому не хотелось выходить из дому на холод, на пронизывающий ветер. Сегодня даже лавку заперли раньше обыкновенного. Совсем близко, внизу, за скалами, море ревом штурмовало прибрежные камни. Олег побежал. Ветер яростно трепал полы его кожушка. Олег бежал, прижимая к груди свой хлеб. Другую руку он не вынимал из кармана. Там шелестело таинственное письмо.