- Он летел с миром, - произнес Миша.
- То же делал и Рудольф Гесс.
Миша пожал плечами.
- Тут никакой политики и экономики. У вас есть что-нибудь на продажу?
- Возможно. А у тебя, Миша?
- Зернистая черная икра. Триста граммов. Превосходнейшая. Она стоит в "Березке" шестьдесят долларов. Но я мог бы обменять ее на блок американских сигарет.
- У меня нет с собой сигарет.
Миша осмотрелся вокруг, затем сказал:
- Что ж, тогда сорок долларов.
- Валютные сделки считаются противозаконными.
Миша начал отходить.
- Извините.
Холлис схватил его за руку.
- Ты долго находился на этом мосту?
- Несколько часов...
- А примерно два часа назад ты не видел на набережной американский автомобиль?
Миша затянулся сигаретой.
- Может быть. А что?
- Не твое дело. - Холлис прижал Мишину руку к перилам. - Хочешь заработать сорок долларов или предпочтешь искупаться в речке?
- Сам я машины не видел. О ней мне сказал один приятель. Он ее видел. Примерно два часа назад на набережной.
- Какая это была машина?
- Ему показалось, что это был "понтиак Транс Ам". У него еще задний спойлер*. Темного цвета.
_______________
* Спойлер - подвеска.
- Откуда твой приятель знает, что это был "Транс Ам"?
- Из журналов. Ну, вы знаете... Я плачу три доллара или пятнадцать рублей за "Автомобиль и водитель". Столько же плачу за "Трассу и..."
- Твой друг видел, куда она поехала? - перебил Холлис.
- К "России", - ответил Миша и добавил: - Потом произошла довольно странная штука. Ребята тут же помчались к "России", чтобы поглазеть на эту машину и поговорить с ее водителем... Это был молодой человек... наверное, американец. Но как только они добрались до интуристского крыла, то увидели, что машина уезжает от "России" по улице Степана Разина. А в ней двое мужчин.
- Двое русских?
- Двое русских. - Миша поколебался, затем проговорил: - Такие субъекты с закрытыми лицами. Знаете, о ком я говорю?
- Знаю. А ты или твои друзья заметили еще что-нибудь необычное вечером?
- Да. Примерно час назад. Я сам, да и все мы видели тут синий "форд-фэйрлэйн", который очень быстро ехал по мосту. За ним гнался легавый, но у этого ублюдка не было никаких шансов. Эти "форды" способны мчаться с огромной скоростью. На них ездят американцы из посольства. А вы из посольства? Это была ваша машина?
Холлис повернулся и пошел обратно к подземному переходу. Миша последовал за ним. Они спустились вниз, и Холлис протянул Мише две двадцатки.
- Я возьму твою икру, - сказал он.
Миша неохотно вытащил из своей спортивной сумки банку с икрой и отдал ее Холлису.
- Я дам вам еще три банки и старинный русский крест за вашу куртку.
- Иди-ка домой, Миша, и больше никогда не возвращайся на этот мост. Парни с "закрытыми лицами" будут спрашивать о тебе.
Миша выкатил глаза и открыл рот.
Холлис поднялся из подземного перехода и вернулся на мост. Он прошел его пешком, чувствуя на себе внимательные взгляды других "предпринимателей". Капитализм, как секс, - это нечто гормональное, он сидит в крови, размышлял полковник; он существовал на Москворецком мосту; он присутствовал у каждого отеля и на каждом рынке, по всей Москве; он сохранился в виде крошечных отдельных очагов, которые в один прекрасный день могли прорваться как нарыв и разрушить целое государство. Как большевизм в царской России, так и капитализм сейчас стал новой разрушительной идеологией.
Полковник шел по Ордынке и обдумывал маршрут, который позволил бы ему добраться в посольство живым.
Глава 6
До ворот посольства Холлису оставалось не более ста метров. Он уже видел будку с милиционером, через минуту он должен дойти до поста морской пехоты. Над стеной развевался звездно-полосатый флаг.
Полковник услышал, что сзади подъехала машина и остановилась. Холлис не оборачивался, но кожей почувствовал, что это они.
Хлопнула дверца автомобиля, и за спиной послышались шаги. "Теперь нельзя им позволить застать себя врасплох". Холлис резко повернулся к ним лицом. К нему приближались двое мужчин в кожаных плащах и в шляпах с узкими полями. Он называл это "вечерней одеждой" КГБ. Полковник узнал в них наблюдателей, следовавших за ним сегодня днем. Низенького и толстого Холлис называл Борисом. Второго, который был выше ростом и лучше сложен, Игорем.
Холлис остановился, держа руки в карманах, его правая рука лежала на рукоятке ножа.
- Отдай нам бумажник и часы, иначе сделаем из тебя котлету, - сказал по-английски Борис.
- Что, Комитет так плохо платит? - отозвался Холлис.
- Ты, ублюдок, кто тебе это сказал? Гони сюда свой бумажник!
- Идите в задницу, - огрызнулся Холлис, повернулся и пошел по направлению к посольству. Но они догнали его.
- Куда спешишь? Мы хотим поговорить с тобой, - сказал Игорь.
Холлис не останавливался. Он уже дошел до стены посольства, и до ворот оставалось пятьдесят ярдов. Внезапно его настиг сильный удар в поясницу, он пролетел вперед и растянулся на тротуаре, успев лишь подставить при падении руки. Полковник перевернулся на бок и едва увернулся от удара ногой. Игорь с Борисом стояли над ним и ухмылялись.
- Ты постоянно нажираешься, как свинья, как сейчас, но в один прекрасный день, когда ты снова напьешься, тебя отдерут несколько голубых, и вместо головы от похмелья будет страдать твоя задница, - процедил сквозь зубы Игорь.
Оба расхохотались.
Холлису безумно захотелось выхватить нож, но он знал, что они только этого и ждут. Полковник помнил, где он находится. Борис внимательно посмотрел на ворота посольства, затем перевел взгляд на Холлиса.
- В следующий раз я расшибу тебе череп, - произнес он, плюнул на Холлиса, похлопал Игоря по спине и добавил: - Мы проучили это дерьмо. Пошли отсюда. - Они повернулись и направились к своей машине.