- Соедините меня с Москвой, номер два-пять-два-ноль-ноль-один-семь.
- Приготовьте шестьдесят копеек.
Через несколько секунд еле слышный далекий голос произнес:
- Капитан О'Ши слушает.
Их прервал голос оператора:
- Теперь опустите шестьдесят копеек.
Холлис опустил в щель первую монету, проклиная про себя советскую телефонную систему. В тот же момент на плечо Сэма опустилась чья-то рука и оттащила его от телефона.
- Полковник Холлис, все улажено. И не надо никуда звонить, - произнес представитель "Интуриста". - Отпустите его, - приказал он двум молодым пограничникам, державшим Сэма.
- Какого дьявола вы прервали мой телефонный звонок?! - рявкнул на него Холлис.
- Пройдемте, сэр. Вас ожидает мисс Родз, она очень беспокоится за вас.
- Где она? - спросил Сэм.
- В машине. Пожалуйста, позвольте представиться еще раз. Меня зовут мистер Марченко, я сотрудник "Интуриста". МИД поручило мне оказывать вам и мисс Родз особые знаки внимания. Пойдемте со мной.
- Мы не нуждаемся в особых знаках внимания. И мы останемся здесь, в аэропорту.
Марченко отрицательно покачал головой.
- Нет, полковник. Мне даны строгие указания относительно вас. Мисс Родз уже давно ожидает вас в машине.
Взгляд Холлиса скользнул по лицам пограничников и остановился на трех субъектах в кожаных плащах. Они стояли неподалеку, держа руки в карманах, и внимательно смотрели на него.
- Я хочу, чтобы мисс Родз привели сюда, ко мне. - Сэм повернулся, снова набрал номер междугородней и сказал по-русски оператору: - Соедините меня с Москвой, два-пять-два-ноль-ноль-один-семь.
- Полковник, не надо звонить. Мы опоздаем!
- Куда?
- На вертолет, сэр, - ответил Марченко, - который должен доставить вас назад в Шереметьево. В три тридцать пять рейс "Люфтганза" на Франкфурт. Этот самолет "Пан Ам" сегодня уже не вылетит. Пойдемте.
Холлис просчитал в уме возможные варианты своего поведения, но все они казались бесперспективными.
- Мы не спешим, - ответил он. - И мы останемся здесь. Я, кажется, уже просил, чтобы мисс Родз привели ко мне.
- Но у нас нет выбора. Пришла телеграмма из Москвы.
- Не сомневаюсь, что вы ее получили. Вопрос только, откуда - из МИДа или с площади Дзержинского?
- Я вас не понимаю. Будьте добры, хотя бы подойдите к машине и побеседуйте с мисс Родз, чтобы узнать, что она собирается делать. Пойдемте же, она очень волнуется за вас.
Холлис услышал в трубке голос оператора:
- Московская Центральная.
- Я просил соединить меня по номеру два-пять-два-ноль-ноль-один-семь, сказал Сэм.
- Я не могу соединить вас по этому номеру. Не проходит звонок.
Холлис знал, если Московская Центральная сообщает, что не может дозвониться по указанному тобой номеру, значит, на линию вторгся КГБ и прерывает звонок.
- "Интурист" по телеграфу уже уведомил посольство США о вашем вылете. Пожалуйста, сэр, мисс Родз... - бубнил Марченко.
В коридоре появился Салерно.
- Ах вот вы где! Что все это значит?
- Эти ответ на ваш вопрос о моем дипломатическом статусе, - ответил Холлис. - С ним по-прежнему все в порядке.
- А вас я попрошу вернуться в зал ожидания, - сказал Марченко журналисту. - Ваш автобус скоро отъезжает в отель.
- Попридержите коней, - проговорил Салерно и обратился к Холлису. - Они сказали Лизе, что вы разыскиваете ее. Что, черт побери, тут происходит?
- Нам предложили на вертолете добраться до Шереметьева, чтобы успеть на рейс "Люфтганза" до Франкфурта.
- Ну... вы счастливчики! Пока я буду поглощать в "Спутнике" свиной жир с грибной подливкой, вы, ребята, приземлитесь во Франкфурте. В своей следующей жизни мне бы хотелось быть дипломатом.
- А кем вы были в своей прошлой жизни, Майк?
- Русским, - рассмеялся Салерно и повернулся к Марченко: - Эй, а нельзя и меня захватить в Шереметьево?
- Это невозможно.
- Нельзя. Только это и услышишь в этой стране. Все нельзя. Кто-то должен научить их слову "можно".
- Будьте добры, полковник! Ваша приятельница ждет вас. - Марченко уже начал раздражаться.
- По-моему, не стоит отказываться от такой чести, Сэм, - заметил Салерно. - Я сейчас позвоню в посольство и сообщу, что работники "Интуриста" расстелили вам красный ковер, извините за каламбур. Если в этой ситуации что-нибудь не чисто, посол примет необходимые меры. Будьте спокойны. Может, я догоню вас во Франкфурте.
Тут Холлис по-русски сказал Салерно:
- Сигарета, Майк. Вы постоянно выпрямляли ее пальцами. - Журналист улыбнулся, подмигнул и ответил тоже по-русски:
- Никому не рассказывайте, и я ваш должник. А вам это может пригодиться. - Он хлопнул Холлиса по плечу, повернулся и ушел.
Сэм в сопровождении пограничников последовал за Марченко. Они вышли через стеклянные двери, и тот распахнул заднюю дверцу ожидающей их "волги".
На заднем сиденье сидела Лиза.
- Лиза, выйди из машины, - приказал ей Холлис.
Не успела она ответить, как водитель рванул на несколько футов вперед, а Марченко с грохотом захлопнул дверцу.
- Полковник, вы сами все усложняете, - жестко сказал он. В нескольких шагах от входа в терминал Сэм опять увидел троих мужчин в кожаных пальто и понял, что, чтобы он сейчас ни предпринял, все закончится в конце концов ударом дубинкой по голове, хлороформом и наручниками. Поэтому он подошел к "волге" и сел рядом с Лизой.
- Сэм! Я так беспокоилась! Что происходит?.. - она бросилась его обнимать.
- Все в порядке.
- Они сказали, что ты ждешь меня, и вот потом...
- Знаю.
Марченко сел впереди, и машина тронулась.
- Мы отправляемся обратно в Шереметьево? - спросила Лиза.
- Хороший вопрос, - произнес Холлис и потянул за ручку двери. Тут же прозвучал сигнал, и на приборной доске автомобиля загорелась лампочка.
- Вы, наверное, облокотились на дверь, - заметил Марченко.
Холлис промолчал. Он оглянулся назад и увидел вторую "волгу", в которой сидели трое парней в кожаных пальто.