Ася тогда отчаянно мечтала о том, что рано или поздно в её жизнь придёт Он. Наполнит её смыслом. Тем, чего ей так отчаянно не хватало - нежностью, сочувствием, любовью. И пусть Он будет не самым богатым, не самым красивым, не самым успешным. Главное, чтобы был добрым, был заботливым.
Главное, чтобы Он был.
Асе так хотелось быть кому-то нужной! Чувствовать рядом живое тепло.
Страшно день за днём, час за часом наблюдать, как уходит из жизни единственный тебе близкий человек - уходит в муках, не имея возможности хоть как-то развеяться. Получить от кого-то сочувственный взгляд, сочувственное слово, тепло улыбки.
В мире высоких технологий, высоких заборов и быстрых темпов если ты не в обойме, то всем чужой.
Бабушке становилось всё хуже. Речь о том, чтобы вылечить её уже не шла - облегчить хотя бы страдания.
Но чем дальше заходила болезнь, тем дороже стоили препараты, а где взять деньги бедной сироте-студентке?
Бабушка старалась держаться. Но ночами, кусая губы от ужаса и сострадания, прислушиваясь к сдавленным, животным крикам, что вырывала боль их усыхающего на глазах тела, Ася истово молилась.
Она пыталась найти сочувствие у врачей, но те были профессионально бездушны. Эскулапы ясно давали понять - нет денег, нет облегчения.
Бизнес есть бизнес. Ничего личного.
Когда бабушка умерла, Ася до такой степени чувствовала себя одинокой, что просила кого угодно, бога ли, чёрта, заставить призрак бабушки ей явиться.
Никто не откликнулся. Ни на третий, ни на девятый, ни на сороковой день. Не приснился во сне, не постучался наяву. Не убывала водка в стакане, не стучала форточка по ночам. Никакого знака о том, что после смерти от любимого человека остаётся хотя бы капелька сознания.
Пустота.
Ася перестала молиться. Перестала верить в бога. Людям она давно уже не верила.
Никто не сжалился над ней, не вошёл в её положение, не помог. Никому не было до неё дела.
Жизнь не приносила радости. В душе снежным комом нарастала злость на всё и вся. Но из ослиного упрямство Ася бульдожьей хваткой держалась. Упорная, упёртая, упрямая, она не желала сдаваться. Продолжала учиться вопреки насмешкам всех, кто не видел в её красном дипломе никакого смысла. Продолжала искать работу, раз за разом натыкаясь на отказы.
В тот вечер она побаловала себя - позволила всплакнуть в ванной. Потом, закутавшись в банный халат, прошла на кухню, намереваясь расслабиться проверенным способом - коньячком. Организм явно нуждался в том, чтобы его взбодрили.
Плеснув коньяка в стакан, Ася залпом его осушила.
По телу разлилось приятное тепло. Неприятности, по задумке, должны были отодвинуться, но всё стало только хуже.
- Я не то, чтоб чокнутый какой, но лучше с чёртом, чем с самим собой, - процитировала Ася, потянувшись за новой порцией горячительного.
После третьей рюмки Ася вырубилась там же, где и сидела, но поняла, что уснула только пробудившись. Её разбудил еле слышный стук во входную дверь.
Разлепив тяжёлые веки, она удивлённо уставилась в темноту, не сразу понимая, где вообще находится. Потом сознание определило, что это её собственная кухня, но что-то идёт не так.
Мрак вокруг был густой и осязаемый. Сознание словно окутано им ('или коньяком, ага').
'Я дома. Я в полной безопасности', - попыталась убедить себя Ася.
Но тут тихий стук повторился, заставляя притихнуть.
Снова постучали. И снова. И снова.
Ася медленно поднялась, заставляя себя подойди к входной двери и поглядеть в глазок.
Медленно её пальцы двигались вдоль стены. Она словно искала в осязаемых вещах поддержки.
Стараясь двигаться бесшумно, подошла к входной двери. Жадно прислушиваясь.
Около минуты царила абсолютная тишина. Из подъезда не раздавалось ни звука.
Ася уже успела прийти к выводу что, как минимум, последняя стопка коньяка была точно лишней; что всё случившееся ей попросту приснилось, как вдруг с другой стороны прогремело два сильных, настойчивых удара.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, она спросила:
- Кто там?
Пространство за дверью отвечало глухим молчанием.
Для верности ещё раз повторив: 'Кто там?', - не получила ответа.
Приподнявшись на цыпочки, она глянула в замок и от двери её словно отбросило. Прямо перед дверью мелькнуло что-то серое и тут же раздался тихий свистящий шёпот: 'Пусти-и-и-и-и...'.
Соскользнув по стене, Ася ползком отползла к противоположной стене где, вцепившись зубами в рукав махрового халата, чтобы не завопить в полный голос от ужаса сидела, скукожившись в позе эмбриона, не смея даже пискнуть.
Так она просидела минут пятнадцать. Может быть меньше, может быть больше, трудно сказать.
Потом надеясь, что всё ей просто привиделось, тихонько, на коленках, подползла обратно к двери. Прислонила к ней ухо.
Волосы на затылке стали подниматься дыбом, а в сердце иглой резанула боль - нечто с той стороны упорно скреблось в металлическую дверь.
Скребыхание сначала раздавалось внизу, у самого порога. Потом медленно стало подниматься вверх, к ручке.
Онемев от ужаса, Ася статуей сидела под дверью на полу, вспоминая, что иногда случалось проворачивать ключ так, что дверь не запиралась, если не поставить её на предохранитель.
Она отчётливо слышала дыхание, раздающееся с той стороны. Постукивание-поскрёбывание усиливалось: тук-тук, тук-тук, всё выше и выше.
Дверь сотряс мощнейший удар.
С потолка полетели куски штукатурки. Дверные петли натужно затрещали.
'Пусти-и-и-и-и!', - шипел голос с каким-то неестественным повизгиванием. - 'Пусти-и-и-и...'.
- Иди к чёрту! - визгнула в ужасе Ася.
Лучше бы она этого не говорила. Что бы там за дверью не стояло, оно словно обрело силу от её слов. Теперь оно не просто копошилось и бормотало, ручка быстро-быстро стала поворачиваться вверх-вниз.
По щекам Аси потекли слёзы, но она не издавала ни звука. Её дико трясло.
Не веря глазам, не веря в то, что всё происходит на самом деле, с ней, она наблюдала как медленно-медленно дверь отворяется. Падающий из подъезда в коридор свет позволил рассмотреть незваного ночного визитёра. Хотя бы уж лучше Аси его не видеть. Никогда!
Морда твари походила на обезьянью, но с пустыми провалами вместо глаз. Верхняя губа отсутствовала, обнажая острые кривые зубы. По воздуху поплыл сладковато-падальный запах гнили.
Ася бросилась на кухню, толкнув между собой и явившемся монстром стеклянную дверь. Судорожно выхватила нож и зажала его в руке.
Будь она чуть старше, сердце её, наверное, разорвалось бы в тот момент, когда страшная рожа белым пятном проклюнулась сквозь рифлёное стекло, а руки, как у слепого, зашлёпали по нему же.
Но инфаркта не случилось.
Тварь зарычала и кинулась на неё.
Зажав рукоятку ножа в ладони Ася изо всех сил вонзила лезвие ей в глаз.
Это не возымело никакого действия. Всё стало только хуже. Не произнося ни звука тварь вцепилась в неё. Ася стала отбиваться, и они покатились по полу.
Существо лязгало жёлтыми кривыми зубами в нескольких сантиметрах от Асиного лица. От зловонного дыхания можно было задохнуться.