Отлично, обойдемся без дешевого сленга. Это даже предпочтительнее. Вы понимаете это слово? Вот и хорошо, что понимаете. Если вы почему-то думаете, что в десятом классе говорят только на сленге, вы ошибаетесь.
Много чести объяснять, почему это так.
Минуточку, минуточку. Мы же с вами договаривались, что вы не будете меня прерывать. Я понял, вы тупо обиделись. Ладно, извините. Я не хотел. Просто я нервничаю. Если бы я не нервничал, мы бы с вами тут и не разговаривали, разве нет?
Почему это я гиперактивный? Вы имеете в виду — в активном поиске? А, понял. Это у вас тоже сленг такой.
Ладно, я расскажу по порядку.
Все это началось полгода назад, ага. В сентябре. Мы очень удивились, когда Лариса уволилась. Но еще больше удивились, когда увидели этого парня. Он вошел в сопровождении Агнессы Львовны, завуча. То есть сперва вошла Агнесса, а потом уже он вошел.
В светлом пиджаке и джинсах.
— Я ваш новый историк, — сказал он. — Меня зовут Константин Петрович. Силиверстов.
И Агнесса Львовна, завуч, при этих словах так и заулыбалась. Потому что голос у него дрогнул, как у студента на пересдаче. Не выглядел он на «Константина Петровича», ну никак не выглядел.
Потом-то мы узнали, что он в свое время тоже здесь учился, у Агнессы. Класса до десятого. А потом в другой школе. А потом пошел на исторический. И теперь ему двадцать четыре.
Ну, то есть теперь уже двадцать пять.
— Будем гнобить чувака, — шепнул мне Митька Саленко. — Пусть побегает.
Я улыбнулся.
Константин Петрович подумал, что это я ему улыбаюсь. Даже приободрился слегка.
— Так что, дорогие теперь уже десятиклассники, прошу любить и не жаловаться, — изрекла Агнесса. — Ваш новый учитель довольно строгий… не смотрите, что он еще… — тут Агнесса поняла, что зря это сказала. — Да. Зато он будет понимать ваши проблемы. Ну и, если что, поговорит с вами по-мужски. Понятно?
Девочки покивали. Я отвернулся и стал смотреть в окно. Было так и видно, что Константин этот Петрович уже к нам ко всем приглядывается: пытается понять, кто будет на его стороне, а кто нет.
Это он правильно.
Потом Агнесса ушла, а он остался. Встал у доски, как приклеенный. Написал мелом: «третье сентября». Я не сказал — история была на третий день. Первого мы вообще фактически не учились. Кто пошел в парк, кто просто домой свалил. А второго даже не помню, что было.
Так вот. Написал он «третье сентября», а обернуться боится. Плечи у него (в пиджаке) так и напряглись. Кстати, он довольно широкоплечий. Не дохляк. Тут Агнесса верно сказала.
Потом обернулся. И на меня смотрит.
Глаза у него серые, умные. Это видно. Стрижка такая странная, как будто он носил раньше длинные волосы и наскоро пообкорнался. Хотя, конечно, вряд ли это было так.
Мне не понравилось, что он на меня смотрит. Что, больше никого в классе нет? Мог бы смотреть на девочек, раз уж он такой модный. Это я про пиджак в основном. Пиджак у него хороший, дорогой и новый почти.
Или он боится, что его поймут неправильно, если он будет на телок смотреть?
Это он тоже правильно боится.
— А знаете, что происходило третьего сентября в истории? — спросил он вдруг. И сам же ответил: — В 1939-м Англия и Франция объявили войну фашистской Германии. А еще третьего сентября родился Фердинанд Порше.
— Стратегии любит, — толкнул меня Митька локтем. — Надо его спросить — в WoW не играет?
— А у вас есть «Порше»? — спросила Харитонова.
Мне кажется, именно такого тупого вопроса он и ждал.
— «Порше» у меня нет, — сказал он, улыбаясь. — Но я не стал бы зарекаться. Может, и будет со временем.
«Ох, какой ты оптимист», — подумал я.
А Светка Харитонова тоже поулыбалась и что-то там себе отметила. В принципе, логично начинать знакомство с такого вопроса, подумал я. «Порше» есть? «Порше» нет. Следующий.
Только не со Светкиной фигурой, если честно.
Дальше Константин Петрович посчитал нужным объяснить, кто такой был Фердинанд Порше (а был он конструктор немецких танков и «Фольксвагена-жука»). Потом прошелся немного по началу Второй мировой. В общем, это было лучше лекций Ларисы, старой кошелки, а если бы наш Константин не волновался и не перескакивал с одного на другое, было бы совсем хорошо.
Пока он говорил, я нарисовал в тетрадке «Фольксваген-жук».
А пока я рисовал, Константин остановился рядом и увидел.
— Достоверно, — сказал он. — А тебя как зовут?
Я забыл сказать: у Харитоновой он фамилию уже выяснил. Даже что-то у себя в журнале пометил. ТП [21]подсказал Митька, и мы слегка поржали.
— Максим, — назвался я. — Канунников.
Это моя фамилия.
— Будем знакомы, — сказал он.
Вот радость-то, подумал я. А он повернулся, сложил зачем-то руки на груди и пустился дальше рассказывать про сентябрь в истории. Понятно, что заранее подготовился.
Ну, в общем, первый его урок тем и кончился.
Кто именно сочинил ему погоняло — ну, кличку — даже не скажу точно. Может, Митька, может, я. А было так: в начале урока Светка зачем-то тянет руку и спрашивает, как его фамилию правильно писать: Селиверстов или Силиверстов? Я бы на его месте спросил, а куда она собирается эту фамилию записывать и зачем, а он просто повторил: Си-ли-верстов. Константин Силиверстов. Ну, как Бонд. Джеймс Бонд. Только результат получился нелучший, потому что я как-то сразу понял, что именно Митька сейчас скажет, а Митька сразу и выложил — у него не задержится:
— Си-Ли-Кон.
Константин Петрович похлопал глазами. Тогда-то я понял, почему Агнесса в первый раз так заулыбалась. Его же еще в школе Силиконом звали. Лучше и не придумаешь.
— Спасибо, Саленко, — сказал Костя, взяв себя в руки. — Очень остроумно. Ты не первый такой креативный. Однако предупреждаю раз и навсегда: еще раз услышу — буду выгонять из класса.
Митька минут пять сидел как победитель, потом устал, начал понемногу злиться. А Костя на него весь урок старательно не смотрел. Проходил мимо, даже отворачивался. Обиделся.
Зато Светка отжигала до самого звонка. С Константина Петровича глаз не сводила, рот свой красивый не закрывала. Не знаю, может, у нее что-то с силиконом связано, или просто ей понравилось, как он покраснел от обиды, — не знаю. Ну а он и повелся. Тоже с ней начал общаться, на вопросы ее тупые отвечать. Например, когда появилось имя «Светлана». Что-то там про поэта Жуковского. Хотя непонятно — зачем, у нас ведь не литература.
— Загнобим, все равно его загнобим, — пообещал мне Митька. — Прописку ему устроим. А то что-то рано он понтоваться начал… Силикон.
Я пожал плечами. Если бы Митька поменьше болтал, его бы побольше слушали.
А еще я подумал: а почему бы и нет?
Где-то недели через три Костя приходит на урок. Кладет портфель, как всегда, на подоконник. Достает оттуда ноутбук — это он решил нам фильм показать. В классе проектор есть, а ноутика нет, один раз уже украли, так теперь Агнесса велела его запирать на ключ в лаборантской. Так что проще свой принести. И вот подключает он этот проектор к ноутбуку — на экране заставка «Windows», все как обычно, — потом плотно садится на стул и начинает что-то искать в своих папках.
Наконец нашел файл. И посмотрели мы фильм про войну. Константин Петрович и вправду эту тему любит. Кончается фильм, Костя подходит к доске, тянется, чтобы свернуть экран (я говорил или нет — он высокий, даже выше меня немножко), а Митьке кивает, чтобы тот свет включил. И вот свет включается, и все видят.
Что видят?
Костя стоит к нам спиной. А на спине у него, прямо на светлом пиджаке «Hugo Boss», отпечаталось одно слово. Потому что на спинке стула было заранее намазано — черной краской:
NYX
Ну а на пиджаке-то это слово отпечаталось правильно, а не наоборот, как вы уже поняли.
Кто-то засмеялся, кто-то просто перешептываться начал. Девочки заохали, заахали, у них же к одежде отношение серьезное. А мне и ржачно, и стыдно, блин, я же знаю, кто это сделал.
И вот я сижу и молчу. Хорошо, а вы бы что сделали на месте меня? Ну, вы-то, конечно, вряд ли оказались бы на моем месте. Это да.
21
ТП — бытующее в Интернете обозначение не очень умной представительницы женского пола (расшифровывается: тупая пизда).