Часть первая или Как я стала призраком
Что делать, если вы мертвы? Не из разряда: «Всё в моей душе мертво…», а вот по-настоящему мертвы? Вас, к примеру, переехало поездом, ну, или на вас упала глыба льда с крыши седьмого этажа, потому что какие-то кретины не указали на табличке три простых слова, которые могли спасти мне жизнь: «ОСТОРОЖНО, СХОД СНЕГА.» И я, как это не прискорбно, мертва. Совершенно точно. Совершенно мертва. И совершенно окончательно. Наверняка, выходя из дома на учёбу, на работу, да хотя бы за хлебом, вы не задумываетесь, что можете попасть под машину, или поскользнуться и ударится головой об лёд, или, на худой конец, поперхнуться крошкой от пресловутого хлеба, в общем, не думаете, что можете умереть. Да что там думаете, вы уверены, что сегодня с вами, ну вот точно, наверняка, ничего не произойдёт. Ну, вот как можно умереть в столь прекрасный день? Именно с такой уверенностью, я в последний раз бросила матери: «Мам, я ушла к Леське готовиться к экзаменам, буду поздно»; в последний раз выслушивала недовольное бурчание отца, по поводу того, что юбка слишком коротка; в последний раз поправляла причёску перед большим зеркалом в коридоре, которое папа подарил маме на годовщину свадьбы; в последний раз я чётко видела своё отражение. Если задуматься, то моё отражение подозревало о грядущих, не совсем приятных, переменах: бледнее обычного цвет лица, блуждающий взгляд янтарных глаз, выбивающаяся из-за уха прядь волос медового цвета, лёгкое дрожание пальцев при нанесении бледной помады на ещё более бледные тонкие губы. Но я, как и большинство бы людей, даже не заметила этих, едва различимых, знаков. Поэтому, вынырнув из темноты подъезда в тёплый солнечный мартовский день, настолько солнечный, что блики, в кое-где образовавшихся лужах, слепили глаза, заставляя жмуриться, я ничего не подозревала. Серые многоэтажки, мокрый и грязный тротуар, по левую сторону которого тянулась лента голых серо-коричневых деревьев, наверное, в тот день, я обратила особое внимание только на это, впрочем, не придав особого внимания. Достав телефон из кармана куртки, я набрала номер подруги, которая спустя пару гудков ответила встревоженным: «Алло». Обычно, разговаривая с Леськой, именно так звали мою подругу (ах, да, слово «звали» теперь применимо больше ко мне, к ней же правильнее будет отнести: «зовут») я, довольно сильно жестикулировала, смеялась, беззаботно запрокидывая голову и совершенно не смотрела по сторонам, полностью сконцентрировав внимание на разговоре; этот случай, к сожалению, не был исключением. Возможно, солнечные блики, разговор по телефону, моя беззаботность, несобранность, расслабленность и стали фатальными для меня. Первое, что меня отвлекло от нелепой, как мне сейчас кажется, болтовни с Софи, это вскрики идущих поодаль от меня прохожих. Какая-то женщина закричала, заставив меня на неё посмотреть. Обычная женщина, лет сорока пяти, с двумя пакетами продуктов, которые валялись в луже у её ног (удивительно, но я ярко запомнила выкативший из пакета оранжевый апельсин, тонувший в водной серости растаявшего снега). Она, с выражением полного ужаса в глазах, указывала пальцем на что-то позади меня, и я обернулась. Я, словно в замедленной съёмке наблюдала, как лавина спрессованного снега в несколько метров угрожающе обрушивается на меня. Не могу сказать, что вся жизнь пролетела перед глазами, ведь в тот момент я подумала о том, что Леся меня не дождётся, что я не смогу сдать выпускные экзамены и о прочих ничего незначащих событиях. Паника меня настигла, когда мои нос, рот, глаза и уши были забиты холодным плотным снегом, пахнущим сыростью и птичьим помётом. Наступила мгновенная тишина и темнота, спустя секунду я почувствовала жгучую боль, пронзившую голову, шею, а затем спину. Я хотела закричать, но снег протискивался глубже, в гортань, трахею, перекрывая доступ к и так отсутствующему кислороду. Я отчаянно начала руками прорывать себе выход на поверхность, пока через мгновение не осознала, что не могу пошевелиться. Я даже не сразу поняла, что полностью обездвижена…что я умираю. Мне казалось, это длилось вечность, но на самом деле всё произошло за пару секунд. Пару моих последних секунд. Собрав все усилия в один комок, я сделала рывок, который дался мне, на удивление, легко. Я оказалась в сидячем положении, в котором мои ноги были всё ещё засыпаны снегом, и в первую очередь сделала несколько глубоких вдохов. Не нужно было даже крутить головой, чтобы осознать, какое количество людей собралось вокруг меня. Люди, которых я не знала, плакали, показывая пальцем в мою сторону; кто-то помянул господа Бога, кто-то Чёрта, кто-то ругался матом, вызывая скорую, которая никак не могла понять, где мы находимся. Я, пытаясь выбраться из сугроба, громко говорила, что всё в порядке, даже ничего не зашибла, ничего не болит, отделалась лёгким испугом. Полностью поднявшись и отряхнув снег с головы и одежды, я продолжала говорить, что цела, что скорую не нужно, но люди меня будто не слышали, они смотрели не на меня, а сквозь меня. -Чёрти что творится! Нет, вы видели, чуть не убило, - я смотрела то на одного человека из толпы зевак, то на другого. Меня начало злить, что они не понимают меня, продолжая причитать и роптать на местное районное управление. Вдруг, я заметила, как в разношёрстной, по возрасту, толпе, на меня смотрел молодой человек в толстовке и джинсах, он держал руки в карманах. -Ну, хоть вы меня внимание обратили. Я всё-таки жертва здесь, а на сугроб позади меня внимания обращают больше, чем на саму меня. – Я неспеша стала подходить к парню, которому на вид было не больше двадцати лет. - Роза Скиллс? – его голос был очень мягкий и звучал как- будто не в воздухе, а в голове, вокруг меня. Я знатно так удивилась и озадаченно кивнула. - Роза, мне жаль вам сообщать, но вы мертвы. – без каких-либо эмоций выдал парень. Его серьёзность меня так поразила, что я не могла озадаченно не приподнять брови. А затем меня разобрал смех. Я смеялась так громко, как никогда, из уголков глаз даже выступили капельки слёз. -Нет, вы слышали, - задыхаясь от смеха, обращалась я ко всем стоящим, - я мертва. Этот чудик говорит, будто я умерла. – я указала на него рукой, но никто даже не посмотрел в его сторону. Более того, никто не смотрел на меня. Меня, только что чудом выжившей под обвалом снега; меня, только что громкоговорящей и хохочущей; меня, постепенно допускающей мысль, что парень может быть прав, но отгоняющую эту мысль, как назойливую муху. - В начале никто не верит в произошедшее, - человек, сводящий меня с ума, выступил из толпы, приближаясь ко мне. Молодой человек имел светлую кожу, без единого изъяна, белёсые коротко стриженные волосы, аккуратно торчащие в разные стороны, а тёмно-синие глаза показывали предельную честность. - Роза, посмотрите, вы всё ещё находитесь под этой кучей снега. От такого удара не выжить, вам ещё повезло, что вы сломали шею и умерли почти мгновенно, а не задыхались в панике и одиночестве несколько минут. – Он сочувственно кивнул головой туда, откуда я встала. Неуверенно обернувшись, я пристально присмотрелась: огромная куча снега, простиравшаяся на несколько метров по тротуару. Солнце скрылось за небольшим облаком, погрузив недавно сверкающий мир в серость слякоти и сырости. Деревья показались ещё более голыми и иссохшими, будто и не весна приходит вовсе.