Я встала, подошла к окну, выглянула наружу, ничего во тьме не увидела толком. Прямо перед парадным подъездом болтался на кривом столбе одинокий бледный фонарь, и света он давал слишком мало, его мотало ветром из стороны в сторону, он ударялся о столб, выхватывал очертания стен и деревьев из темноты… Из-за этого фонаря и произошел второй несчастный случай. Это было до того, как госпожа Рэндалл попала в больницу, может, поэтому жандармы ко мне и не придирались: смету на ремонт перед учебным годом она сократила, а ведь я включила туда этот проклятый фонарь.
Выходить с наступлением темноты я студенткам, конечно же, запретила. Но фонарь все равно стоило укрепить, а еще лучше — подумать, чем можно заменить ненадежную большую парафиновую свечу.
Я вернулась к столу, быстро набросала служебную записку самой себе и поставила в копию Фила. Старик умел находить необычные решения — он мог и в этот раз подсказать что-то дельное.
Огонь в камине опять начинал угасать. Холод крался из всех углов, работы было еще много. Я наклонилась, подкинула пару поленьев, посмотрела, как пламя облизывает сухое дерево.
Вернуться к делам я не успела — хлопнула входная дверь, потом до меня донеслись голоса. Я прислушалась — Фил и Арчибальд, наш привратник.
— Госпожа директор! Госпожа Гэйн! — Арчибальд такой же старик, как и Фил, даже старше, молодых мужчин в Школе не приветствовали. Он доковылял до кабинета и теперь смотрел на меня с некоторой тревогой. — Там кто-то есть у ворот. Мужчина, говорит, что вы в курсе.
Я потрясла головой. Может быть, это жандармы? Но насчет них мне известно не было. Две недели прошло. Кто может быть еще? Поставщики? В половине двенадцатого ночи? Я задумалась, припоминая график поставок. Нет, все, кто должен был, уже привезли все, что хотели. Ливень сегодня еще приемлемый, через пару дней он начнет лить стеной, такие уж здесь мерзкие зимы.
Может, что-то случилось с госпожой Рэндалл? Все-таки ей уже много лет.
— Он что-то сказал кроме того, что я должна о нем знать? — уточнила я, стараясь не думать о худшем. — Показал что-нибудь?
— Я не впускаю его, госпожа директор! И не отпираю ему. — Арчибальду было необходимо знать, что кто-то за все в ответе, и он выбрал именно меня. — Я могу послать его вон или открыть ворота. А кто будет с ним разбираться, если вдруг что?
«Если вдруг что» в этих стенах — разговор особый. Думать об этом неприятно, если вспомнить, что даже жандарм еле ноги таскал от древности.
— Он что-нибудь говорит? Что-то про госпожу Рэндалл?
— Что вы должны знать о его приезде.
Добиться от старика вменяемого ответа было проблематично. Я вздохнула. Мне не хотелось выходить под ливень и ветер. Но выбора у меня не было.
— Хорошо, Арчи, я сейчас подойду.
Ждать старика не было смысла, тем более что в такую погоду у него начинало ломить кости, а обращаться за помощью он не спешил. Говоря начистоту, в Школе Лекарниц и не могли ему толком ничем помочь, потому что это уже серьезная медицина, а у нас так — принять несложные роды, зафиксировать перелом, перевязать рану. Зная это прекрасно, Арчи лечился подручными средствами, и они его спасали не то чтобы очень. Зато выпить рюмку настойки с Филом он был готов в любой момент, особенно когда я не видела.
Не успела я открыть дверь, как меня обдало дождем с ног до головы, а потом ошпарило ледяным ветром. Мантия вымокла моментально, не успела я сойти с крыльца, ветер сорвал с головы капюшон, за шиворот тут же натекло, и я подумала, что придется мне самой послужить пациенткой для наших студенток. Сейчас это было некстати.
Фонарь в руке еле горел. Фитиль был слабый, но огонь хотя бы не задувало ветром. Видеть он не помогал, я больше щупала мощеную тропку ногами, чем что-то могла разглядеть. Да и смотреть было не на что — одни лужи, хорошо, неглубокие, пока неглубокие, потом они будут по щиколотку. Промокла я быстро, в ботинках захлюпала вода. И почти сразу меня затрясло от холода. Хотелось завернуться в мантию и рвануть обратно под крышу, но возле ворот ждал гость.
Я не боялась. Бояться некого — глушь, вдалеке от дороги, и в теплое время года в Школу мало кто заезжал. Грабить нас незачем, денег нет, а если от щедрот попечителей образуются излишки, все уходят на неотложный ремонт. Здание старое, очень старое, но хорошо, что есть хоть оно. Благотворительные учебные заведения вроде нашего — не Высшая Женская Школа в столице, но пойди кому-нибудь заикнись.
Идти было чуть больше трехсот ярдов, но я словно тысячу миль пробежала. Юбку я задрала кощунственно, до самых колен, но она все равно намокла. Над крохотной сторожкой Арчи горел фонарь, и в пелене дождя его почти не было видно.