– Если мы не раздобудем топлива, – сказал Луи
Корнбют, – мы погибли.
– Единственное, что нам остается, – ответил Пенеллан,
– это пустить на топливо все деревянные части корабля, от фальшбортов до самой ватерлинии. В крайнем случае придется разобрать даже весь корпус корабля, а позже построить новый бриг, поменьше.
– Это крайняя мера, – ответил Луи Корнбют. – Мы всегда успеем это сделать, когда наши люди немного поправятся. Но вот что меня удивляет, – добавил он шепотом,
– мы быстро теряем силы, а у наших врагов сила с каждым днем все прибавляется.
– Это верно, – согласился Пенеллан. – И если мы не будем следить за ними день и ночь, то дело может кончиться плохо.
– А теперь, – сказал Луи Корнбют, – возьмем топоры и попробуем раздобыть дров.
Несмотря на трескучий мороз, моряки взобрались на носовой фальшборт и срубили все деревянные части, без которых корабль мог обойтись. Вернувшись с новым запасом дров, они растопили печь, и один из зимовщиков остался следить за огнем.
Вскоре Луи Корнбют и его друзья оказались в довольно затруднительном положении. Они не могли доверить своим врагам ни одного, даже самого незначительного дела и обо всем должны были заботиться сами. Силы их быстро падали. Жан Корнбют слег, он жестоко страдал от цинги.
Вслед за ним заболели Жервик и Градлен. Если бы не благотворное действие лимонного сока, который им давали в изобилии, несчастные наверняка не выдержали бы этих страданий.
Но пятнадцатого января, когда Луи Корнбют спустился в трюм, чтобы взять несколько лимонов, он остолбенел от изумления: бочонки с лимонами исчезли. Отыскав Пенеллана, он сообщил ему о новом несчастье. Была совершена кража, и виновников нетрудно найти. Теперь Луи Корнбют понял, почему здоровье его врагов ничуть не пошатнулось.
Но друзья его так ослабели, что не могли помочь ему вернуть лимоны, от которых зависела их жизнь. В первый раз за все это время Луи Корнбют пришел в отчаяние.
ГЛАВА 14
Бедственное положение
Двадцатого января почти никто из зимовщиков не мог встать с постели. Шерстяные одеяла и буйволовые шкуры до известной степени защищали их от холода, но стоило высунуть руку из-под одеяла, как начинались такие жестокие боли, что приходилось немедленно прятать ее. Однако, когда Луи Корнбют затопил печь, Пенеллан, Мизон и
Андрэ Васлинг встали и подошли к огню. Приготовленный
Пенелланом горячий кофе несколько подбодрил моряков.
Мари тоже встала и выпила кофе.
Луи Корнбют подошел к постели своего отца. Ноги старого моряка были поражены болезнью, и он лежал почти без движения. С болью в сердце слушал Луи его бессвязное бормотание.
– Луи, – говорил он, – я умираю! О, какая мука! Спаси меня!
Луи Корнбют больше не раздумывал. Он подошел к помощнику капитана и, едва владея собой, спросил:
– Вы знаете, где лимоны, Васлинг?
– Должно быть, в трюме, – ответил тот, ничуть не смущаясь.
– Вы прекрасно знаете, что там их нет, потому что вы их украли.
– Вы здесь хозяин, Луи Корнбют, – насмешливо ответил Андрэ Васлинг. – Вы можете говорить и делать, что вам заблагорассудится.
– Сжальтесь над моим отцом, Васлинг, он умирает.
Только вы можете его спасти. Отвечайте же!
– Мне нечего вам сказать, – проговорил Андрэ Васлинг.
– Негодяй! – закричал Пенеллан, бросаясь на помощника капитана с ножом в руке.
– Ко мне, друзья! – крикнул в свою очередь Васлинг, пятясь назад.
Опик и норвежские матросы спрыгнули с коек и встали позади него. Мизон, Тюркьет, Пенеллан и Луи Корнбют приготовились к защите. Пьер Нукэ и Градлен, несмотря на болезнь, пришли к ним на помощь.
– Пока еще вы слишком сильны для нас, – проворчал
Андрэ Васлинг. – Мы будем бить только наверняка.
Моряки до того ослабли, что не решились сразиться с четырьмя негодяями, так как в случае неудачи их ожидала верная гибель.
– Андрэ Васлинг, – мрачно сказал Луи Корнбют, – если мой отец умрет, в его смерти будешь виновен ты, и я убью тебя как собаку.
Андрэ Васлинг и его сообщники молча отошли на другой конец кубрика.
Тем временем топливо кончилось, и Луи Корнбют, несмотря на холод, снова поднялся на палубу и принялся рубить фальшборт. Однако через четверть часа холод заставил его спуститься. Перед тем как войти в кубрик, он взглянул на наружный термометр. Ртуть замерзла. Это означало, что температура воздуха была ниже -4?C. Воздух был чист и сух. Ветер дул с севера.
Двадцать шестого января направление ветра изменилось. Теперь он дул с северо-востока. Наружный термометр показывал -3?C. Жан Корнбют был в агонии. Сын напрасно старался как-нибудь облегчить его страдания.