– Добрый день, друг мой, – отвечал Ван-Трикасс.
– Ничего нового, господин советник? – спрашивал другой.
– Ничего нового, – отвечал Никлосс.
Однако по любопытству, звучавшему в голосе, по вопросительным взглядам можно было догадаться, что вчерашнее столкновение известно всему городу. Глядя, куда направляется Ван-Трикасс, самые тупые кикандонцы догадывались, что бургомистр собирается предпринять некий важный шаг. Инцидент, разыгравшийся между Кустосом и
Шютом, занимал все умы, но никто еще не становился ни на ту, ни на другую сторону. И адвокат и врач пользовались всеобщим уважением. Адвокат Шют, ни разу не выступавший в городе, где суд и присяжные существовали только в памяти старожилов, не проиграл ни одного процесса. А врач Кустос был почтенный практик, который, по примеру своих собратьев, излечивал больных от всех болезней, кроме той, от которой они умирали. Досадная привычка, свойственная, впрочем, всем врачам, в какой бы стране они ни практиковали.
Приблизившись к Ауденаардским воротам, советник и бургомистр предусмотрительно сделали небольшой крюк, чтобы не очутиться «в радиусе падения» башни. Зато они внимательно осмотрели ее издали.
– Я думаю, что она упадет, – произнес Ван-Трикасс.
– Я тоже, – ответил Никлосс.
– Если только ее не подопрут, – прибавил Ван-Трикасс.
– Но нужно ли ее подпирать? Вот в чем вопрос.
– Да, вот в чем вопрос, – ответил Никлосс.
Через несколько минут они стояли уже у дверей завода.
– Можно видеть доктора Окса? – спросили они.
Доктора Окса всегда можно было видеть отцам города, и их тотчас же ввели в кабинет знаменитого физиолога.
Нотаблям пришлось дожидаться доктора добрый час.
Первый раз в жизни бургомистр и советник проявили признаки нетерпения.
Наконец вошел доктор Окс и первым делом извинился, что заставил себя ждать; но ему необходимо было проверить чертеж газометра, установить развилку труб…
Впрочем, дело было на полном ходу! Трубопроводы, предназначенные для кислорода, уже проложены. Через несколько месяцев город будет великолепно освещен; уже можно было видеть трубы, введенные в кабинет доктора.
Засим доктор осведомился, чему обязан удовольствием видеть у себя бургомистра и советника.
– Нам просто захотелось навестить вас, доктор, – отвечал Ван-Трикасс. – Мы так давно вас не видели. Ведь мы редко выходим из дому, рассчитываем каждый свой шаг, каждое движение и так счастливы, когда ничто не нарушает однообразия нашей мирной жизни…
Никлосс с удивлением смотрел на своего друга. Бургомистру еще никогда не случалось так много говорить без передышек и длительных пауз. Ван-Трикасс так и посыпал словами, что было ему совершенно не свойственно, да и сам Никлосс испытывал неодолимую потребность говорить.
Между тем доктор Окс внимательно и лукаво поглядывал на бургомистра.
Ван-Трикасс, который привык разговаривать, прочно расположившись в комфортабельном кресле, внезапно вскочил. Им овладело какое-то нервное возбуждение, столь чуждое его темпераменту. Правда, он еще не жестикулировал, но видно было, что он вот-вот начнет размахивать руками. Советник то и дело потирал себе икры и глубоко вздыхал. У него заблестели глаза, и он «решил», если понадобится, поддержать своего закадычного друга.
Ван-Трикасс поднялся, сделал несколько шагов и остановился перед доктором.
– Когда же, – спросил он слегка возбужденным тоном, –
будут закончены ваши работы?
– Месяца через три-четыре, господин бургомистр, –
ответил доктор.
– Ой, как долго ждать! – воскликнул Ван-Трикасс.
– Ужасно долго! – подхватил Никлосс; он был не в силах усидеть на месте и тоже вскочил.
– Мы не можем закончить работы раньше этого срока, –
возразил доктор. – Ведь кикандонские рабочие не слишком-то проворны.
– Как, вы считаете, что они слишком медленно работают? – вскричал бургомистр, казалось, задетый за живое этими словами.
– Да, господин бургомистр, – твердо ответил доктор. –
Один французский рабочий стоит десятерых кикандонцев.
Ведь они – истые фламандцы!.
– Фламандцы! – вскричал советник Никлосс, сжимая кулаки. – Что вы хотите этим сказать, милостивый государь?
– Ничего дурного. То, что говорят о них все на свете, –
ответил, улыбаясь, доктор.
– Вот как, доктор! – воскликнул Ван-Трикасс, шагавший из угла в угол. – Я не потерплю таких намеков! Да будет вам известно, что наши кикандонские рабочие ничуть не хуже всяких других, и ни Париж, ни Лондон нам не указка! Я настоятельно прошу вас ускорить работы, которые вы взяли на себя. Все улицы разрыты для прокладки трубопроводов, и это мешает уличному движению. Это наносит ущерб и торговле. Как бургомистр, я несу ответственность за благоустройство города и вовсе не желаю подвергаться нареканиям.