И много жидкости грозит пройти через мочевой пузырь.
Это означает, что одна из ваших основных мыслей: пожалуйста, не позволяйте мне мочиться.
Умирать - это плохо, но оставлять труп с большим влажным пятном на штанах просто неловко.
Я пыталась игнорировать желание пописать и справляться с кризисом. Мой первый - и единственный - план состоял в том, чтобы разбудить Эрику; пролитьнаверное, обезвреживала бомбы с трех лет. Я подбежал к ней и осторожно встряхнул ее, а когда это не сработало, я встряхнул ее намного сильнее. Затем я крикнул что-то вроде: «Эрика! Если ты не проснешься сейчас, мы умрем! » Несмотря на это, она упорно оставалась без сознания.
Поэтому я оставил ее в углу и подбежал, чтобы осмотреть бомбу. В фильмах кажется, что бомбы всегда прикреплены только к двум проводам, зеленому и красному. Если дернуть правильную бомбу, бомба не взорвется, а если дернуть не ту, бомба взорвется. Тем не менее, это было пятьдесят на пятьдесят - значительно лучше, чем мои шансы выжить, если я ничего не сделаю.
К сожалению, настоящая бомба оказалась намного сложнее. Вокруг взрывчатки C4 извивались сотни проводов, оттенков которых варьировались от морского зеленого до пурпурного и лазурно-синего. Зная Мюррей, я догадался , большинство из них , вероятно , не делать ничего ; он включил их только для того, чтобы обезвредить бомбу до безумной сложности. Я понятия не имел, с чего начать.
Поэтому я решил вместо этого попытаться сбежать. Верно, это позволило бы бомбе взорваться и разрушить здание, но если бы я нес Эрику, по крайней мере, мы были бы живы. Однако Мюррей захлопнул дверь снаружи. Я втиснул ручку швабры в щель между дверью и стеной и попытался силой открыть ее. Вместо этого ручка разлетелась на зубочистки.
Часы показывали, что осталось девяносто секунд. Идентификаторпотратил три с половиной минуты и не добился ни малейшего прогресса.
Началась паника. Я понятия не имел, как обезвредить бомбу, и не имел возможности связаться с кем-либо, кто это сделал. И у меня быстро заканчивалось время.
Я изо всех сил пытался успокоиться. Потеря контроля над собой - или своим мочевым пузырем - ничему не поможет. Я вспомнил свои недели в школе шпионажа, чтобы посмотреть, смогу ли я вспомнить что-нибудь, что было бы полезно в этой ситуации, но ничего не пришло мне в голову.
Пока я не подумал о самом последнем разговоре, который у меня был.
Где-то там Мюррей сказал что-то странное. Что-то, что не имело смысла. Я изо всех сил пытался это вспомнить.
Часы показывали всего сорок секунд до взрыва.
Комментарий пришел ко мне в мгновение ока. Это было практически последнее, что сказал Мюррей перед тем, как вылететь за дверь. По крайней мере, я собираюсь быть живым двойным агентом. А после сегодняшнего дня все будут думать, что ты мертв.
Что он имел в виду? Я поинтересовался. Почему все могли подумать, что я двойной агент?
Часы показывали только тридцать секунд.
Часы!
Я побежал обратно к бомбе, чтобы еще раз ее осмотреть. Раньше я был так сосредоточен на проводке, что не обращал внимания насам таймер. Но теперь я понял, о чем говорил Мюррей.
Он использовал мои собственные часы, чтобы сделать таймер.
Это был еще один коварный ход с его стороны. Он не только планировал убить меня, но также планировал подставить меня. После того, как бомба взорвалась, правительство призовет команду по расследованию места преступления, чтобы собрать все обломки, независимо от того, насколько они маленькие. И где-то посреди этого они в конце концов найдут обугленные и искореженные остатки моих часов, которые привяжут ко мне бомбу. И снова Мюррей отвлекал от себя внимание и заставлял кого-то выглядеть плохим парнем. Тогда он, вероятно, вернется к своим обычным делам.
Но было одно, на что Мюррей не рассчитывал. Мои часы превратились в хлам.
«Не может быть так просто остановить бомбу, - подумал я. И все же я мог придумать только одно.
Осталось десять секунд.
Я ударил по часам раскрытой ладонью.
Замерзло в 00:07.
Следующие семь секунд я провел в агонии, опасаясь, что таймер не имеет никакого отношения к бомбе и что меня все равно взорвет до небес.