Риск заблудиться, забыть, потерять себя или какие-то свои части есть и наяву, и в сновидении. Для людей с природой сновидящих неверный выбор в сновидении влечет за собой неверный выбор наяву, но начала этого выбора и возможности его пересмотра остаются в том внимании, из которого было сделано сновидение. Неправильный же выбор наяву может быть локализован и изменен силой обыденного внимания и физических действий. Он не обязательно разрастается до лавины бреда событий плюс бреда снов, конечно если нет желания следовать дурному ходу вещей настолько далеко. События дурных снов же локализуются в последовательности только снов гораздо труднее, особенно для сновидящих. Незрелые магические или психологические усилия в этом направлении часто провоцируют возрастание мнительности и враждебности к окружающим и к самим себе. Справедливости ради надо отметить, что делать события дурных снов только дурными снами можно. Можно, только осторожно. Кошмары — колыбель человечества.
Для того, чтобы сделать кошмар, сновидящему нужно:
— бояться;
— иметь энергию, которая на данный момент времени не видит ничего более занимательного для себя, чем страх;
— подскользнуться на рискованном переходе сновидческой судьбы;
— не уметь или не иметь возможности выразить собственную силу, т. е. не знать самого себя;
— сделать неправильный выбор или войти в контакт с силами разрушительными по своей сути. Особенно эффективно с точки зрения созидания кошмаров вступать с такими силами в долговременное соглашение;
— медлить с отбрасыванием изживших себя форм и способов существования, долго не покидать старые здания самого себя или общие дома, которые разрушаются и должны быть оставлены;
— не желать смотреть на факты прямо, но мудро;
— предоставлять право выбирать за себя тому, кто недостоин такого доверия;
— недоедать;
— насмотреться низкосортных боевиков или фильмов ужасов;
— увлекаться жестким характером Силы или сил не ради свободы или чего либо другого действительно красивого, а для демонстрации важности и крутости собственной персоны;
— хвататься за несколько разнонаправленных намерений сразу. С тем же кошмарным эффектом можно открываться и доверяться человеку, группе людей или социальному институту, чьё направление не совпадает с направлением сновидящего;
— дрочить в кустах без подлинного удовольствия или заниматься другими формами эротического времяпровождения, при которых энергия тратится безрадостно и опустошительно. Особенно ощутимы такие посторгазмные кризисы для людей, у которых силы задействованы в каких-то долговременных намерениях, переходах, напряжении этапов жизни. От таких отливов энергии проседают фундаменты домов, которые ещё не закончены или живут очень напряженной жизнью;
— врать самому себе, т. е. редко заглядывать или не смотреть вообще в закоулки собственного подсознания и складировать там мотки колючей проволоки, старые трусы, оружие, трупы или отдельные части тел и другие предметы;
— оказаться свидетелем дурного времени или дурного сна и хотя бы немного подставиться под поток этого времени или сна;
— нарушать запреты без осознания сил, их создающих, тем самым не «обесточив» их. Поскольку мы существа не настолько свободные, как хотели бы, шаблоны, стереотипы и другие блоки восприятия, помимо функциональной нагрузки, используются как шиты между сознанием и неизвестным. Преждевременное отталкивание таких щитов вместе с вмонтированной в большинство из них идеей наказания, выходя за дозволенные пределы, искажает вкус как врывающегося воздуха Неизвестного, так и лучших качеств, правил и законов, выхваченных когда-то человеком ли, обществом ли из света и Смысла и отягощенных репрессивными силами;
— отстранять от себя собственные живые части, требующие проявления и осознания.
А так же, для того, чтобы прожить кошмар, нужно идти к свету и смыслу и, по мере приближения, выблевывать из себя кошмарами следы, которые оставляют на сновидящем социальный распорядок, люди и др.
Открытие мира через сновидение восстанавливает опустошаемое современным социальным мифом направление жизни человека. Дыхание сновидения, данное ли от рождения, взращенное или существующее как возможность, требует крепкой основы в теле, в мировозрении, в чувствах, — основы, отстаиваемой и способной сохранять трезвость сновидца как в сновидческом бытии, так и при сличении с самыми разнообразными давлениями наяву. Сказать об этой основе как о сущности — значит остановиться на имени того, что в достоверности дистанцируется от языка и от ума и сопротивляется скрадыванию этой дистанции. Способом говорить об этой основе, отдавая должное указанной дистанции, видится способ говорить о настроении или качествах того, что открывается.
Присматриваться к проявлениям указанного вкуса, который, казалось бы, либо есть в нашей жизни или в жизни людей, интересных нам, либо его нет, было бы бесполезным занятием, если бы не благодарный отклик того, что мы полжизни прячем как козырь в рукаве или предаем забвению за кажущейся ненадобностью его в хитро сделанных раскладах наших дней. Этот благодарный отклик тем сильнее, чем из более хищных раскладов мы высвобождаем своим вниманием эту основу, — основу, питающую и нашу жизнь, и наши безумные выси, разворовываемую всеми кому не лень, потому как мы вспоминаем об этом очень редко и, в лучшем случае считаем, что по большому счету ждем своего часа, или, что типичнее, подразумеваем, что всегда сможем к этому вернуться и найдем его таким же, как и оставили. Поскольку время нашей жизни состоит в особых отношениях с этой основой и кажется производным от неё и результатом её выбора, должно быть, мы действительно когда-то обязательно возвращаемся к этой основе — на мгновение или навсегда? — видимо, теряя при этом такую малость, как свое время. И что-то ещё.
1. Во всех движениях этой основы, во всех её явлениях миру есть мера подлинности, неподдельности.
2. Нерастворимая основа сознания отдельна от любой среды, в которую сознание способно погружаться, а осознание этой отдельности, как и глубокой родственности с реальным миром, проявляется подлинной свежестью и по/шинным здоровым одиночеством.
3. Тела людей, живущих по мерам основы — это физические ориентиры реальности, поскольку они живут и выбирают, видя реальный мир. Выбирают и двигаются, соответствуя реальной индивидуальности своего тела.
4. Глубинная основа сознания физически может проявляться особой пластичностью и уравновешенностью, а также самобытностью походки. К физическим проявлениям основ сознания можно отнести особый род физической красоты, почти не связанной с чертами лица или пропорциями тела. Это — суггестия действительно существующего тела.
5. Как проявление основ сознания понимаются такие человеческие качества, как чувство вкуса и психологическая прочность, сочетание непредсказуемости и надежности — уверенности в том что человек именно тот, за кого он себя выдает, даже если видно только то его лицо, которое он показывает. Явная или скрытая внутренняя честность, которая не всегда декларируется как внешняя искренность, но готова к этому и предпочитает открытость как способ существования. К этим же качествам относятся самобытность восприятия и поведения, — будь то свобода от амбиций, будь то покореженность ими; проявленный вкус присутствия человека, его особой бытийности, — равно как и особое, приводящее в недоумение, чувство его отсутствия, даже когда он рядом с вами.
6. На присутствие основ сознания в сновидении, как и на отличие сновидения от сна, указывает в первую очередь объем пространства сновидения, — его огромность, полная открытость или довлеющая, резко обозначенная ограниченность. Другими признаками этого присутствия в сновидении являются:
— природный ландшафт (горы, море, равнина, подводный мир, пещеры, реки), а также растения и животные;