В эзотерическом смысле наиболее абстрактная интерпретация образа дома будет выглядеть как человеческая форма[41] вообще с присущими ей эволюционными планетарными признаками, включая, разумеется, и психические поля, свойственные человеку.
Другие дома, которые начинают сниться нам после стадии покидания разрушенного дома, имеют как бы более экзотерический, внешний характер. Являясь отражением архетипического Дома Отца Небесного, они отличаются от первого типа домов растворенным в их воздухе чувством долгожданного возвращения к началу начал, к нашей собственной сущности.
Однако дела с возвращением домой во сне и наяву обстоят достаточно сложно.
Во-первых, в тот единственный Дом Отца возвращаются далеко не все и не всегда даже после смерти.
Во-вторых, между тем Домом и нашим здешним положением как бы существует множество промежуточных уровней. На некоторых из них есть как бы дома, соответствующие, видимо, в большой мере тому, что оккультисты имеют в виду под эгрегорами. С ними, вероятно, связаны некоторые стороны нашей индивидуальной работы и судьбы в Мироздании.
Но есть еще дома, соответствующие как бы нашей небесной семье. И в этом смысле люди могут происходить из разных домов. Существуют дома и существуют отношения между домами.[42]
В-третьих, есть еще одно обстоятельство; в известной мере мы находимся в период, который в данной части Мироздания назван «Старое Небо и Новая Земля». Со Старым Небом, видимо, связана известная некоторым сновидящим вещь: некоторые из небесных домов разрушены, их больше не существует. И задача эмигрантов из таких домов состоит либо в том, чтобы построить новые дома, пройдя через обновление Земли, либо — что немножко неуютней, но совершенней — стать Странниками Мироздания, т. е. трансформировать свою сущность таким образом, чтобы уже никогда не нуждаться в доме, т. е. перейти на иной уровень бытия в масштабе Мироздания.
Но не стоит грустить в связи с громоздким (но, откровенно говоря, далеко не полным) списком вещей, отдаляющих наше возвращение. Все пути открыты. Шанс выйти из горизонтальных потоков времен и длительностей в вертикальное время, а затем и совсем выйти из времени, всегда с нами. Необходимо лишь проснуться. А для этого прежде нужно всласть наесться хлеба эмиграции.
Когда говорящего во сне не видно,
а голос его громок и отчетлив, —
это говорит Бог.
Х.Л.Борхес
«В юности он не мог понять, что значит «в начале было Слово». Он не мог понять этого никак: ни логически, ни символически, ни метафорически, ни интуитивно. В его восприятии и способах понимания как бы отсутствовало свободное место, куда могло бы вместиться осознание этого. Это занимало его довольно долго, пока в одну прекрасную ночь все не открылось ему во сне. И это оказалось действительно так: во сне он не мог не принять, там ему это было очевидно и логически и символически, и интуитивно, и как-то еще по другому: слово в начале было действительным и было настолько очевидным, что он поделился очевидностью с голосом, который с самого начала сна как бы комментировал все, чему он был свидетелем.
Невозможно хотя бы приблизительно пересказать виденное тогда во сне: оставалось только впечатление какой-то невообразимой сферы, которая и была словом, которое было в начале. Его больше никогда не интересовала эта вещь, — он получил исчерпывающее знание, которое не мог выразить, но оно создало и заполнило в нем некую пустоту.
Но вот десять лет спустя он наконец вспомнил и свой новый, возникший тогда вопрос: во сне он увидел и знал вещь более очевидную и поэтому более незаметную чем Слово — Начало: он помнит, что Слово было не всегда — было что-то и до Слова. И он помнит, что уже голос был больше Слова и древнее Слова.
Кто говорит со мной?
Кто говорит?
Устройство человеческого слуха дополняет преобладание зримого в человеческом восприятии.
Безмолвие и темнота пустоты — поля, делающие возможными восприятие голоса и света.
Какое поле делает возможным восприятие ощущений? А запаха? Вкуса? Они еще более невербальны, бессловесны, немыслимы.
Голос(а) в снах часто принадлежат нашим собственным отчужденным частям, от индивидуального до коллективного. Вообще все имеет голос — как если бы Голос, сходя в мир, дробится на мириады ручейков, которые, проходя через вещи и твари, дают им их голоса, шепота, бормотание, пения, звучания. Представляются, что каждая и любая форма пространства как
вместилище наделена голосом, звучанием, которым она гудит, перекликается, переговаривается, возвращается в ответ Породившему ее. Диалог, обратная связь творения с Творцом происходит голосом, звучанием. Невозможно выразить себя и свою благодарность через обоняние, ощущение, зрение, — это выразимо только голосом (словом) или танцем.
Умение отличать голоса вещей, форм и тварей от Голоса, порождающего их, сравнимо с необходимостью для путника прежде чем сесть в попутную повозку, убедиться, действительно ли она по пути к Господу, а не движется в прямо противоположную сторону. То есть умение отличать голоса равно выбору и знанию направления, истинного для путника движения.
Для просыпающихся во сне, одним из простых способов отличения может стать привычка задавать вслух (во сне) вопросы «Кто ты?» всем сущностям и формам, заговаривающим с ним в его сновиденческих странствиях. Мир почему-то устроен так, что даже самые сомнительные и потенциально опасные для нас сущности обязаны отвечать и отвечают правдиво на этот вопрос (но этот закон почему-то не так неукоснителен для человеческих сущностей, которые иногда присутствуют в сновидениях — они могут и солгать).
Что же касается Голоса(Гласа), то возможности принять его за голос(а) не остается: Он приходит из оглушительного безмолвия, Он звучит отовсюду, из всего, он оглушителен и беззвучен, он голос Всего. А самое главное, когда вы его услышите, у вас не будет никаких сомнений. Ни в чем.
Можно думать, будто голоса, каждый голос и есть Голос, его порождающий, но в Мире безграничное доверие и отсутствие сомнений относительно Голоса не распространяется на множество голосов. Этому есть простое объяснение: в смысле истинности каждая более целостная вещь предпочтительней, чем любые ее, даже самые привлекательные, но составные, ограниченные части, в которых происходит дробление и забвение целого, а, следовательно, истины.
Тем не менее, в мире всегда существуют формы, сквозь безупречность которых слышно дуновение Духа, времени, слышен Голос целого сквозь смиренный голос вещей.
Считается, что музыкальные инструменты, в особенности духовые, создавались для подражания человеческому голосу — инструменту самому совершенному. Но лишь на средневековых органах появляется регистр, помеченный «Vox Domini» (Глас Божий) как указание на реальный образец для подражания.
Отношения человека и духового музыкального инструмента — флейты, например — моделируют отношения Творца и твари: флейта, сотворенная как форма из дерева, оживает реально лишь в мгновенные вечности, когда человек (музыкант), вдыхая в нее, в ее пустоту, извлекает звук, голос, мелодию, которую слышит он, а теперь и вся округа и высь над округой, отчего что-то неизмеримое во всем как бы слегка меняется, ибо вибрации и точные резонансы все также тонко меняют и уточняют гармонию мира, как и во времена, когда в начале было Слово.
В сновидении чаще всего музыкальные инструменты, игра на них, музыка, не поддаются ближайшей, конкретно предсказательной интерпретации (если только сновидящий не профессиональный музыкант): такие сны скорее являются знаком тонких и тончайших гармонизации путей сновидения.
«Мне снилось, что внутри меня, начиная с самой гортани, расположен саксофон. Я испугалась вначале, непонятно было как это он внутри меня, а потом отбросила боязнь и начала играть на этом саксофоне, то есть на себе и это было удиви-тельно…»
42
Поэтому, если вы испытываете по отношению к близкому человеку чувство, что вы знаете его очень издавна, знаете его всегда, что он родной для вас, это не всегда означает, что вы с ним из одного дома. Впрочем, это обстоятельство иногда возводит Игру в новую степень.