Очень важно понимать, что внешняя и внутренняя сторона нашего восприятия так же разделены границей восприятия, и переход этой границы является переворачиванием (кувырком) сознания.
С момента, когда сновидящий начинает следить за своими снами, у него постепенно — с годами — интуитивно складывается топография пространств его сновидений. Топография эта, прежде всего, основывается на повторяемости тех или иных пространств во снах (по принципу «Здесь я уже был»). Затем, по мере разворачивания неявного посвящения, (тоже интуитивно), начинает осознаваться и структура сновиденческих пространств: «это пространство отдаленней чем то; пространству X предшествует пространство Y, через которое можно попасть в пространство Z».
В ходе неявного посвящения сновидящий, опираясь на доступные ему системы сакральных знаний, либо на свое безмолвное знание, осознает природу и качества тех или иных пространств, их парадигму в системе объекто-субъектных связей и в структуре достоверности, таким образом постигая законы Мироздания и правила Игры.
Продвижение по внешней карте в ходе неявного посвящения начинается с преодоления границы восприятия, которая во сне может иметь вид высокого препятствия — горы, стена, стена тумана и т. п. За этой границей между мирами лежит безжизненная местность, более всего напоминающая пустыню с небольшими барханами мутно-желтого цвета.[17] Пребывание здесь в сновидении достаточно тяжко, и для дальнейшего реального продвижения необходимы очень глубокие и необратимые изменения в духовной жизни и в теле сновидящего. В этом пространстве доступно постижение многих вещей, происходящих в виде самостоятельных линий сновидений, — достаточно сказать, что почти все взаимодействия с огневками, лисами и другими сущностями, населяющими сны, относятся именно к этому пространству, где они являются своего рода стражами. Эти взаимодействия длятся годами, пока не нарабатываются качества, необходимые сновидцу для дальнейших продвижений.
В дальнейшем пути за этой местностью могут следовать, например, другие горы — невысокие, полуденные, светлых пастельных цветов, с горным озером неотразимой красоты. В плане посвящения эта местность связана с более тонким очищением и началом перехода на иное — духовное энергетическое питание (преимущественно для людей семейных). Это время может сопровождаться самостоятельными снами о выпадении всех зубов у сновидящего (что имеет отношение к указанному переходу на новое питание).
Далее могут следовать очень высокие, почти неприступные горы цвета охры на закате. При восхождении сновидящие неизбежно сталкиваются с двумя стражами, которые часто воспринимаются в классической форме — как два вооруженных всадника.
Как правило, период сновидений подобного пространства соответствует началу выхода сознания сновидящего за рамки тех или иных религиозных представлений, которые он сознательно или бессознательно усвоил.[18]
И так далее — вверх-вправо, годами, со многими срывами вниз и возвращениями в уже исследованные местности. Из узловых мест в этом пути имеет смысл перечислить:
— здание с очень многими этажами и скоростным лифтом.
— фунтовые дороги охристого цвета, имеющие с левой стороны пропасть, либо лес.
— воды, вызывающие ассоциации с Северным Ледовитым океаном и близостью Северного Полюса (внимание! там тоже есть стражи).
— местность, где невидимый источник света таков, что сновидящий как бы отбрасывает четыре тени.
— невообразимо крупный океанский порт со многими кораблями.
— остров (острова) в северных водах с одноэтажными домами простой конструкции и воздухом аскезы.
— очень высокие черно-пепельные горы с плато на самом верху, на котором находятся несколько храмов (весь фон — космическая пустота).
И так далее.
На внутреннем уровне пересечению границы восприятия и сопутствующим этому трансформациям самопознания соответствуют, прежде всего, сны, связанные со смертью сновидящего в той или иной форме, в т. ч. и в чужих снах.
«Сновидящая во сне чувствует сильное беспокойство, связанное со своим приятелем. По мере того, как она во сне приближается к его дому, беспокойство перерастаете чувство, что произошло что-то непоправимое. Она входит в дом. На двух лавках печально сидят все близко знавшие ее приятеля, на столе — гроб с его телом. Царит подавленное молчание. Она присаживается вместе со всеми. Какое-то время все продолжают молча страдать, уставившись в пол. Затем сновидящая чувствует, что что-то не так, поднимает голову и видит умершего приятеля, который тоже как бы со скорбным видом сидит рядом с ней и смотрит на свой собственный труп, лежащий в гробу, затем смотрю в глаза приятельнице и хитро подмигивает ей, отчего сновидящая с хохотом просыпается».
Наяву приятель в этот период закончил очередную фазу своего посвящения, пересекая границу самовосприятия, и практически стал другой личностью.
Врата врат
Тьма велика, карты мира малы…
И.Карайон
В ходе неявного посвящения наше самосознание все в большей мере начинает развивать и качество, которое мы назовем глубиной (в противоположность поверхностности, которая отличает наши знания, а вернее, информацию, получаемую во время социального обучения).
В сновидениях этот процесс чаще всего приобретает форму погружений на дно — реки, озера, океана — и пребывания там среди обилия змей, и других, часто монстрообразных, доисторических пресмыкающихся. Эти сны продолжаются, как правило, до момента, когда у сновидящего окончательно исчезает ужас и страх по отношению ко всем придонным гадам и тварям.
Таким образом просветляется глубина нашего бессознательного, темные тени и оборотная сторона нашей чувствующей души, ее самые бездонные и доисторические страхи.
Для некоторых сновидящих эта фаза разворачивается в виде снов о темной стороне женской сущности (см. приложения).
Глубина осознания и чувствования, достигнутая в этой фазе посвящения, предваряет самую трудную ступень духовного развития, имеющую исключительную важность, потому что все бывшее до нее может так и остаться вещами, ничего по сути не меняющими в судьбе ищущего, если не пройти эти врата врат.
Речь идет о необходимости всецело (тотально) доверить свою судьбу и жизнь Силе, дающей нам эту жизнь и свободу. А это неимоверно трудно. Потому что как только самосознание перерастает представление о Силе как об антропоморфном божестве, гарантированно источающем любовь в адрес человека, как о боге, одержимом единственным стремлением — доставить праведника прямехенько в рай и защищающего его от всякой напасти, — как только разрушается эта иллюзия, ищущий оказывается перед тем, что довериться нужно Силе Неизвестного (где неизвестны в первую очередь гарантии какой-либо безопасности и благоприятного исхода).
Этот шаг неимоверно трудно сделать.
Очень трудно убедить наше эго, что без него всем будет лучше, но именно оно — то, что должно умереть у этих врат.
Этот шаг почти невозможно сделать, потому что самое важное (как и во всем остальном), в том чтобы не просто сделать, а сделать правильно и единственно возможным, т. е. уникальным, для каждого индивидуума способом.
Умственные спекуляции, обрушивающиеся на нас в этом месте пути, так же бесполезны, как и наивные попытки положиться на интуицию: «все равно вывезет» или «все, что ни делается, делается к лучшему», — вопреки всему этому, наше эго орет самым жутким матом, извергает потоки страха небывалой интенсивности и притягивает еще более пугающие нас события, от которых нам становится просто таки безумно жаль себя.
Здесь бесполезен и намеренный альтруизм, и попытки полного растворения в Силе. Здесь может помочь только воля, но совсем не в том смысле, который мы привыкли слышать в этом слове. Эта воля не имеет абсолютно ничего общего с тем, что мы уже знаем о себе, и она парадоксальным образом предполагает полную ответственность за все наши движения. Потому что риск, возникающий при доверии своей судьбы Неизвестному, на самом деле колоссален, и уравновесить этот факт в нашем понимании может лишь осознание того, что само Неизвестное полностью принимает риск своего собственного существования вместе с ответственностью за него.