В нашей хате стены образованы учебником практической психиатрии. У учебника нет начала и конца, фамилия автора мне не известна, но я до сих пор считаю его близким знакомцем, отсидевшем вместе со мной, в туалете, целых девять месяцев. Я прочёл его труд если не от корки — до корки, то точно уж от стенки до стенки, обнаружив у себя большинство описываемых симптомов представляющего угрозу для общества социопата.
Неизвестный автор учебника пока мой единственный, не считая Алишера, друг. Алишер сидит в другом крыле, и встречаюсь с ним я только по дороге в суд.
Поездка в суд, это настоящий праздник — как Новый год или день рождения.
Я уже девять раз ездил на суд.
Не потому, что меня никак не могут «окрестить» — в Узбекистане суды и выборы проходят как по маслу, нет, просто до меня всё не доходит очередь, а я и не спешу — все равно окрестят рано или поздно.
А срок считают со дня ареста, раньше сядешь — раньше выйдешь.
Поездка в суд это возможность на целый день улизнуть с хаты, нажраться «вольнячки», повезёт — напиться или обкуриться до полужидкого состояния. Анекдот о том, как наркоман приходят в себя в зале суда, и пугается собственного конвоя (Опаньки — менты!!) — это, я уверен, быль. Подсудимые на суде в нашей стране трезвы крайне редко. Присутствовать на этой процедуре без наркоза противопоказано. Обычно человек или уже передал через адвоката взятку, или понял что таких денег ему не собрать. в любом случае результат судилища уже известен с большой точностью. Зачем же просиживать штаны по-трезвяку?
Когда вас заметут, помните — следователи, прокуроры и судьи — ваши наипервейшие враги, не верьте ни одному их слову. Это андроиды запрограммированные на увеличение количества зэка. Держите ухо востро и ищите слабости в их программной прошивке, может удастся их ломануть, и перезагрузить. Иначе по полной программе загрузят вас. Считать, что этот милый человек в костюме, которого вы видите второй раз в жизни печётся о вас и ваших интересах, это простите, форма идиотизма.
Поэтому главное в вояже на судилище для меня, уже познавшего азы системы, это конечно встреча с Алишером.
Он на пару лет меня младше, но гораздо выше ростом. Несмотря на молодость, Алишер объездил половину земного шара с балетной труппой театра имени Навои. Если вы бывали в Ташкенте, то не могли не обратить внимание на это величественное, построенное японскими военнопленными здание в центре.
Общение с Алишером это чистый кислород после прогорклой тюремной махры.
Конечно же, я сноб — Алишь — солист академического театра все же, не тракторист какой-нибудь из Наибджанского района Кумушканской области, укравший у соседа полуживую корову.
С Алишером я могу говорить о чем угодно и быть собой, без страха перед людской подлостью. Этот урок быстро усваивается в тюрьме — не спеши выворачиваться наизнанку — могут плюнуть или легко вытереть о тебя ноги. Говорите меньше, слушайте больше.
Мы— «тяжеловесы» — нам грозят большие срока, и судит ташгорсуд.
Поэтому нас возит один и тот же воронок.
Первичный шок от тюрьмы уже позади, и мы ездим на воронке, будто это рейсовое маршрутное такси.
Алишера уже, который месяц судят за убийство. Женщину, с которой он жил и которая была старше его на восемь лет, нашли убитой.
Тюремный этикет не позволяет расспрашивать о деталях «делюги».
Кроме того я уже ветеран системы, целых девять месяцев по тюрьмам, да по пересылкам и я уже хорошо знаю, что практически любой скажет, что в тюрьму попал — «не за что» или, чаще, «ни за хуй собачий». Это неправда. Все мы здесь — падшие ангелы.
Мне светит с восьми до пятнадцати, Алишу — с десяти до высшей меры или как здесь говорят — зелёнка.
Сидим сейчас на вокзальчике и в ожидании воронка эстетствуем о том, как бы написал свой Pulp Fiction Квентин Тарантино, окажись он в одной камере со злостными дехканами — похитителями кур из Аккургана.
Любопытно нам знать, когда же начнут «катать» на суд звёзд узбекского хип-хопа — группу Аль-Вакиль. Тех, кто замочил не менее известную местную поп-певичку.
Они тоже где-то здесь — вроде отсиживаются в санчасти. Болеть в санчасти таштюрьмы могут только состоятельные люди. Алишер считает, что Аль Вакилям выделят отдельный воронок от Узбекконцерта.
«Элвис уже покинул здание «— добавляю я.
Жаль у Алишера другой судья и в суде нас расквартировывают по разным хатам. Когда вся жизнь обрушивается вокруг вас, родственные души это единственное спасение.