И кто шутку-то сыграл, Хозяин! Тут даже Имомов не в силах помочь. Покряхтел Дильшод, разбил себе со злобы об стену кулаки, а хули делать, Хозяин повелел о своём сыне позаботится.
Разумеется, Дильшод по первой принял меня за козла. Думал, я за подвиги сучьи добился высокого назначения.
Когда узнал про компьютер, догнал что я ботаник беспонтовый, и долго от всего сердца смеялся. И надо мной и, думаю, над администрацией.
Он знал, что комп провалялся в штабе месяца три. В посёлке не нашлось своих биллгейтсов, а из Ташкента выписывать кудесника постеснялись.
И тут «посадили, наконец, компьютера» — меня — мистера «Yes».
Гарри Гудини папского района, наманганской области.
Ну, хрен с тобой, живи. Только вот что — занимайся со мной английским по часу в день, понял, да?
Как же, как же, с превеликим нашим удовольствием.
Я знаете, какой классный специалист по английскому, глухонемой через месяц заговорит как БиБиСи.
Заодно привёл в порядок читательские формуляры, переставил книги по каталогу, и даже написал статью в межзоновскую многотиражку «Время». Под фамилией Дильшода, разумеется.
Типа будни библиотекаря-просветителя, твёрдо ставшего на путь исправления.
Библиотека это прекрасное место чтобы отсидеться по приезду в зону.
Я провёл в тюрьме год, нормально там адаптировался, но приехав в зону, где совсем другой порядок вещей, несколько обосрался. Библиотека стала мне спасительной крепостью. Стартом в новую жизнь.
Приходил туда с подъёма и торчал в ней до самого отбоя. Вскоре Дильшод перестал обращать на меня внимание. Я полностью взял на себя ответственность за работу с читателями, которые тоже были рады перемене. Теперь их стали пускать внутрь.
Из всей марксистско — ленинской майнкампфии я выфильтровал с пару десятков вполне читабельных книг, в основном русских и зарубежных классиков и выставил их на видные места.
Представлял себя тогда русским хранителем музея из «Белого солнца пустыни», эдаким очкастым чудаком, застрявшим в Азии посреди гражданской войны.
А таких чудаков обычно не принимают всерьёз и вообще не обращают внимания. Что мне и было нужно. Не люблю избытка внимания к моей скромной персоне. Так спокойнее. В тюрьме люди обращают на вас внимание только в одном случае — когда им что-то от вас нужно. Боюсь, на свободе тоже…
Благодаря ежедневным урокам английского для Дильшода, он взял меня на полное довольствие, то есть накладывал мне в миску узбекской шурпы в обед и плова или жаркопа вечером.
После зоновского пердючего супа с репкой и синеватой рисовой каши, полной как млечный путь, камней, эта жратва таяла по капле у меня во рту.
Дильшод, как и большинство узбеков, прекрасно умел готовить. А долгими вечерами, побродив где-то между книг среди своих многочисленных начек, Дильшод возвращался к задней стене библиотеки с маленькой пяточкой ласковых шишек.
Выкурив её, мы начинали готовить жратву на завтра. А-ля Макаревич. Вернее готовил он, а я только резал все, чистил и внимал.
— Сперва прокалишь масло. Как следует, тут масло хуёвое, пусть дым пойдет, так, теперь колечко лука брось туда, оно всю дрянь в себя впитает.
И мясо это тоже подольше жарь. Они сюда из стратегических хранилищ списанное мясо возят, я один раз печать видел — звезда типа пентаграммы сатанистов, и надпись «1962 год». Хуеть килдымман.
Эти коровы помнят Хрущёва, им бы в музей, а мы их тут мурцуем.
По обкурке мне все кажется многозначительным, и я начинаю думать, что кулинария Дильшода, это тоже великое искусство, особенно когда хочется пожрать. Каждый элемент жаркого несёт в себе музыкальную ноту. Если вы правильно совместите эти ноты, то подняв с кастрюли крышку в конце, вы услышите настоящую симфонию.
Хор имени Пятницкого. На басах убиенные тридцать пять лет назад стратегические коровы.
Иногда у Дильшода развязывается язык, и он бахвалится, как хорошо устроился в зоне. Студент последнего курса ташкентского нархоза, Дильшод защищает свой диплом экономиста на практике, в зоне.
А зона это точная модель человеческого сообщества. Просто масштаб поменьше. Меньше лживых полутонов, чёрное черней, а белое — белей.
Как защищает диплом? Дело в том, что в зоне регулярно шмонают каждый барак. Вас могут обшмонать несколько раз в день. Остановить, как останавливают машины гаишники.
Это хорошая школа прятать запретные, запальные вещи — от спирали для машки, до денег и наркоты.
Когда приходят шмонать библиотеку, Дильшод встречает ментов у входа с баблом и распростёртыми объятиями. Ассаламу Алейкум!