— Я рад, что ты выжил, пусть это теперь не вполне относится к твоему случаю. В лича ты не обратился, разум сохранил и даже вырос по силам. А что питает тебя теперь не жизненная энергия… Это даже к лучшему. Ты теперь такой же как я и нужно лишь время на восстановление. Не забывай хорошо питаться и, через десяток лет, будешь неотразим. Идем, тебя ждут твои слуги.
— Вот уж кем мне сейчас точно нет времени заниматься. — маска легла на лицо, полностью его закрывая. — Мне бы с теперешним существованием освоиться.
— Куда ты денешься. — усмехнулся магистр. — Взялся учить — учи. Хорошие детишки, способные и очень к тебе привязались, а тебе не помешает занятие, требующее внимания и не очень сложное. Так и восстановление пройдет менее болезненно, в заботах-то о подрастающем поколении.
Некроманты вышли под лучи солнца и Бернард тут же болезненно зашипел, плотнее запахивая плащ. Рядом с Вильгельмом устроились брат с сестрой, вскочившие, едва показалась фигура их наставника. Едва древний магистр качнул головой, дети достали из-за поясов охотничьих костюмов короткие кинжальчики, полоснули по ладоням и, опустившись на колени, синхронно произнесли.
— Кровью и жизнью мы клянемся служить Бернарду Мизери. Следовать за ним и исполнять его приказы до тех пор, пока он не лишит нас жизни. Мы признаем мэтра Бернарда нашим мастером и призываем Изначальную Тьму в свидетели.
Едва отзвучали последние слова, как окровавленные ладони окутали язычки черного огня, слизнувшие потеки крови и затянувшие раны, оставив лишь тонкие шрамики.
— Магистр? — закрытое маской лицо повернулось к древнему колдуну, даже толстой бычьей кожей выражая вопрос.
— Пора тебе уже становиться мастером, мой ученик, так что я пошел навстречу пожеланиям детей и научил их ритуалу клятвы. Теперь заверши его или убей их.
Магистр Борейский прекрасно знал своего ученика. За то годы, что Бернард перенимал его знания, выявилась одна черта, готовящегося стать мэтром некромантии, тогда еще совсем молодого, парня. Не смотря на всю свою угрюмость, он всегда очень тепло относился к детям и те охотно отвечали взаимностью. Сколько раз бывало, когда во время очередного посещения резиденции Ордена, ученик усаживал вокруг себя измотанных тяжелыми занятиями воспитанников других мастеров и начинал рассказывать свои истории. Как выдуманные так вполне реальные, только переиначенные на манер сказки. Жутковатые, но весьма завлекательные. О глупых королях и хитрых некромантах, о странных зверях, обитающих в далеких землях, о мире демонов… После таких посиделок, младшие ученики брались за занятия с двойным усердием, что неоднократно подмечали мастера-наставники. Интересно, его ученик в самом деле не понял, кто должен занять пост ректора в школе, которую Орден собирается организовать на родовых землях рода Барен? Или надеется отделаться должностью префекта провинции? Немного поруководив восстановлением города и спихнув обязанности на кого-то поусидчивее, ускакать в свободный поиск? Ну-ну.
— Я, Бернад Мизери, мэтр Ordo Necromansi, принимаю вашу клятву и служение. Пусть Изначальная Тьма будет тому свидетелем. Встаньте мои ученики, демоны вас побери вместе с моим мастером!
Последняя фраза ритуалом не предусматривалась, но, зато, прекрасно показывала отношение некроманта к подобному «сюрпризу».
— Мэтр, Ваша фибула! — не удержавшись, воскликнула Вилана, указывая на скрепляющую плащ иглу.
Бернард не стал пытаться разглядеть знак ордена, он и так знал что увидит. Жаркий блеск золота сменятся благородством истинного серебра, разливающимся сейчас от черепа по всему украшению. Каждая из фибул, врученных подготовленному метру, являла собой артефакт, зачарованный могущественным заклятием. Он сам подстраивался под изменившиеся условия, меняя украшение, в соответствии с рангом владельца, зависящим от подготовленных им учеников, и давал знать о братьях по ордену равного или более низкого ранга, если те оказывались рядом.
— Теперь, дети, вы можете называть меня Мастер. И мастером я буду очень требовательным!
Верный конь Бернарда призраком вынырнул из-за угла какой-то постройки и как-то неуверенно подошел к хозяину. Ощущения от мага изменились и животное никак не могло понять, в чем дело. Привязка словно бы стала сильнее и от мужчины больше не пахло жизнью, зато четко ощущалось родство, словно бы их природа стала одинаковой. Конь ткнулся в плечо мага, жадно втянул воздух, всхрапнул и опустился на колени, предлагая взобраться в седло, не в силах противиться непривычному давящему чувству.