- А кого поставишь, когда, кроме нас двоих, никто спонсоров и партнеров не знал. Вот и пришлось самому ехать к вам.
- Ну, если чем-то могу помочь, - многообещающе развел руки в стороны Лазарь Абрамович. - Я никогда вам не отказывал.
"За приличную плату", - чуть не сорвалось у меня с губ. Но я сказал другое:
- Это верно. Но вот какая неувязочка вышла: как выяснилось, вы ещё не подписали нам разрешение на пристройку пятидесяти гаражей.
Густые брови Лазаря Абрамовича полезли на лоб.
- А я-то здесь при чем? Месяца три назад с Максимом Петровичем был такой разговор. А потом он сказал, что это компетенция района, и зампред исполкома пообещал сам решить вопрос.
"Вот так штука, - мелькнуло в голове. - Неужели и зампреду потребовалась взятка?"
Вспомнился последний визит к Лопаревичу. Было это с полгода назад. Он приглашал нас тогда со списками членов автостоянки и дотошно расспрашивал о каждом. Нашел две неточности: один три года не платил членские взносы и, по существу, был уже исключен из членов Московского городского общества автолюбителей, второй ездил на машине брата по доверенности. Чепуховские неточности, но Лопаревич стоянку утверждать не стал. Потребовал "привести все в соответствие".
Максим Петрович негодовал и посылал ему тысячу проклятий, обзывая бюрократом и буквоедом. Но я воспринял претензии справедливыми: документ есть документ, и зампред будет отвечать, если у Сидорова или Петрова окажется два гаража и он решил спекульнуть. Да и Лопаревич произвел на меня приятное впечатление: интеллигентного вида, корректный, знающий свое дело; он вежливо напомнил, сколько в районе инвалидов и участников войны, сколько уже построено и планируется в ближайшее время построить гаражей; поинтересовался, как мы учитывали заслуженных людей при составлении списков, как часто проводим собрания, все ли ознакомлены и согласны с уставом. Ответы, как мне показалось, не очень его удовлетворили (или зародили сомнение), и он пообещал в ближайшее время навестить нас на стоянке. Не знаю, был ли он - Максим Петрович, во всяком случае, мне ничего об этом не сообщал, - но вскоре пристройка пятидесяти боксов была разрешена. На мой вопрос, долго ли он мурыжил еще, Сарафанкин улыбнулся, подмигнул многозначно:
- Надо уметь находить с начальством общий язык... Но ни о каких деньгах тогда речи не было. И Гарфинкелю не верить основания не было. Почему Максим Петрович ничего мне об этом не рассказал? Лазарь Абрамович словно прочитал мои мысли.
- Вы с Максимом Петровичем дружно жили?
- Само собой.
- И во всем доверяли друг другу?
- А как же иначе? - удивился я столь странному вопросу и тут же зародившему подозрение: не мудрит ли уважаемый Лазарь Абрамович, воспользовавшись смертью Максима Петровича? За разрешение на пристройку тоже надо платить, да и хлопот немало. А тут умер Максим... Ну конечно же! Я вспомнил, что буквально дня за три до гибели Сарафанкин говорил мне, что поехал к Гарфинкелю, чтобы договориться о шифере - строители из-за каких-то затруднений хотели накрывать гаражи железом. - Накануне он звал меня к вам, но, к сожалению, я не мог, и он поехал один.
- Верно, - кивнул Гарфинкель. - Приезжал. Но совсем по другому вопросу.
На моем лице, видно, явно прочитывалось недоверие. Гарфинкель нервно дернулся в кресле и холодно посмотрел мне в глаза.
- Если он доверял вам, тогда вы знаете, зачем он приезжал. И ни о какой пристройке речи не велось.
Он посмотрел на часы, давая понять, чтобы я убирался. Мне ничего больше не оставалось. Лишь чтобы не выглядеть в глазах Дины мальчиком, высеченным этим вальяжным кооператором, я сказал как можно тверже:
- Хорошо, я разберусь во всем. В конце концов, у нас с вами есть договор.
Гарфинкель со скептической улыбкой помотал головой.
- Только не с моей бригадой. Когда строили гаражи - да, там мои хлопцы были. А пристройка - извините...
Действительно, на пристройку я подписывал договор не с Гусаровым, а... как же его фамилия?.. с Рогалиным. Точно, фамилия бригадира Рогалин... Но у этого экстра-кооператора разве одна строительная бригада?..
На улице я спросил у Дины:
- Ну и что скажет служительница Мельпомены об этом советском бизнесмене?
- Как его фамилия? - почему-то заинтересовалась Дина.
- Гарфинкель.
- Граф Инкель, - засмеялась Дина. - Типичный еврей. Не считай меня антисемиткой, но не люблю я их.
- Почему? - Мне, наоборот, показалось, что Лазарь Абрамович понравился ей.
- Самоуверенные они, самодовольные и... жадные до противности.
Не знаю о других евреях, а о Графе Инкеле (мне очень понравилось её остроумие) она попала в точку. Когда мы познакомились с ним и вели переговоры о строительстве металлических гаражей, он заломил такую цену, которую хватило бы на железобетонные. И торговался за каждый лист железа, за каждую машину песка и гравия. Утверждение Дины о его жадности ещё больше убедило меня, что Лазарь Абрамович либо решил отделаться от нас, либо выжать ещё по две сотни с каждого.
5
Анчуткин продолжал расследование, опросил чуть ли не всех членов стоянки, но, похоже, не продвинулся с места, и прежний энтузиазм, с которым он допрашивал меня, пошел на убыль, и он, как мне показалось, все больше стал склоняться к версии о несчастном случае. Возможно, так было и выгоднее - чтобы не подорвать свою репутацию: оставить дело нераскрытым - значило расписаться в своем непрофессионализме. Такая мысль ещё больше укрепилась у меня, когда на другой день я через мощный барьер секретарш пробился к зампреду исполкома Лопа-ревичу, а потом и к самому председателю Кузьмину.
Если бы я впервые видел Лопаревича, впору было бы повосторгаться его вниманием, чуткостью, заботой.
Он вышел ко мне из-за стола навстречу, поздоровался за руку, усадил рядом.
- Слышал, слышал, какое несчастье у вас произошло. Кто бы мог подумать! Максим Петрович! Давно ли вы вместе были у меня, - сокрушался он, словно потерял близкого друга. И его молодое симпатичное лицо с черными усиками было неподдельно скорбным, темно-карие глаза наполнены грустью. Месяца два назад, не более?
- Четырнадцатого января, как раз на старый Новый год, - напомнил я, обнаружив эту дату на письме, которое мы приносили на подпись. - А Максим Петрович приходил совсем недавно.
Лопаревич посмотрел на меня вопросительно, то ли желая возразить, то ли копаясь в памяти, было ли такое, потом согласно закивал.
- Да, да, приходил и после.
- Мы же с вашего разрешения начали пристройку пятидесяти гаражей, забросил я пробный камень, желая посмотреть, какую волну он поднимет бурную или спокойную.
- Да, да, - кивком подтвердил Лопаревич и тут же скривился, как от зубной боли - Но я же просил его не торопиться, разрешение пока ещё не утверждено на исполкоме.
"Значит, Лазарь Абрамович не врал, а я-то чуть в открытую не обвинил его черте в чем", - упрекнул я себя и обрадовался: коль все в руках Лопаревича, с ним легче будет решить вопрос.
- Ну, это не велика беда, - решил я смягчить огорчение, - Главное, все согласовано, а утвердите неделей раньше, неделей позже...
- Так-то оно так, - покрутил головой Лопаревич. - Да ныне не один исполком все решает Посыпались письма от жильцов, протестуют они против такого строительства. Предисполкома в гневе: почему не согласовали с общественным самоуправлением?
Ох уж эти мне общественники. Они немало попортили нам крови, когда мы только начали строить гаражи. У подъездов стояли машины, тоже мешали им то шумом, то гарью, то снег убирать, то цветы сажать У кольцевой дороги место отвели, вдали от домов, и там глаза им стали мозолить. Чего они только не предпринимали, чтобы не дать нам строить. Кое-как отстояли. Теперь вот снова.
- Но кому мы так мешаем? Если идти у завистников и горлопанов на поводу, никогда ничего не построим, - возразил я.