Знаете, на что она похожа ? Представьте себе Елисейские поля, которые перетащили на судно... и перекроили их на еврейский манер, отделав золотом, Елисейские поля для гашишных миллиардеров. Елисейские поля, которые намертво закрепили болтами в колоссальном и красочном трансатлантическом сейфе, самом еврейском из всех.
Каюты ? столь же ослепительны. Куда ни глянь - рынок, на левом борту, на правом борту, внизу, вверху, всё в золоте ! лавки, террасы, парикмахерские, бассейны, телеграфы, бар на баре, а напротив ещё один бар, всё струится золотом ! щенки, лифты, музыка, маникюрши, капитаны, официанты, только золото ! позолота ! золотые оправы ! плавленое золото ! кругом золото !... золото едят, золотом обжираются, золотом отрыгивают, золотом блюют, падают в золотой обморок.
Иди ко мне, малышка
Тебя ждёт золотишко
Золото брызжет повсюду как моча. Блаженные пассажиры болеют от золота, давятся золотом, подыхают от золота.
Доктор здесь из золота, при помощи золота он облегчит вашу кишку, которая засорилась золотом, он выцедит из вас избыток золота, который стопорит ваши (хе-хе) интимные функции. Какая божественная боль ! Улыбаясь золотом, он восхитительно легко очистит ваш организм, он заставит вас испражняться чудовищно драгоценным дерьмом, золотом в 500 карат как минимум !... Несложно понять, почему евреи обожают такие золотые плавания. Ах ! Они просто без ума от своего корабля, в сто тысяч раз их Нормандия чудеснее всех Мейфлауэров вместе взятых, это феноменальное, необъятное, плавающее, набитое золотом, трансатлантическое брюхо Еврейской Линии. И абсолютно никакой межклассовой зависти среди этих евреев, счастливых, удовлетворённых, торжествующих, цветущих. Рай ! Экстаз ! Паломники оголтелого веселья, божественная возня, продолжение Мейфлауэра... Общность и согласие в золоте. Классовая ненависть - это наш удел. Среди евреев лишь соперничество и обожание, но никогда никакой ненависти. Только Вендель, никакого Ротшильда ! Все жиды в трансе, в бреду от приправ, от всемогущества, пять дней и пять ночей набивают пузо, не вставая с места, требуют всё более пышных яств, рычат от экстаза, совершают пищевые пресуществления, лангусты, лиманды из золота, артишоки из золота, шпинаты из золота, пулярка с клубникой из золота. Чёрт знает что ещё. Балаган стоит такой, что судно переваливается с одного бока на другой. Самые жадные заворачиваются трижды в золото в самых дорогих, первоклассных и сверхроскошных будуарах (только из золота), головокружительный блеск, золотые занавески, ступеньки в гостиной, каждая из которых позолоченнее предыдущей, ещё более еврейская, ещё более струящаяся, цветущая, ослепляющая золотом. "Тысяча и одна ночь Шейлока". Птичники из кристалла и золота, всё, о чём мечтает еврей, у него здесь прямо под рукой, осязаемое, всё можно выпить, съесть и высрать ! Райский гипер-рынок, шедевр выдающегося французского вкуса, наша гордость ! Декорации строго жидовские ! Традиция ! Престиж ! Браво ! Три цвета ! Четыре ! Грёбаное золото поглощает всё ! Синтез еврейского и французского искусств ! иудео-французской нации ! Налогоплательщики ! Вы ещё большие кретины, чем Луи XIV, Версаль ему был хотя бы полезен. Он в нём жил. До чего же глупее вы, вы построили плавающий дворец, более экстравагантный, более затратный, чем все Трианоны, только затем, чтобы на нём плавали ваши крысы. Вас одурачить ещё проще, чем придворных Луи XIV. Все еврейские свиньи хрюкают от удовольствия перед своим маммоном.
Однако, скорлупа у этого трансатлантического гиганта тонка, очень тонка... Он дрожит, скрипит, опасно раскачивается, колыхается... протекает... Он не очень-то крепок... набитый евреями... золотом... он плывет над пропастями... бездонными... днями и ночами...
Это что касается экипажа...
Раввины в нью-йоркском порту озабочены иными вещами, они не настолько глупы... они сведущи в своих оккультных символах, символах Нормандии, их интересует только кокаин... Они прекрасно знают, что каждое отправление есть очередное звено в цепи... Их не провести... Они подтягиваются всем хором всякий раз, как поднимается якорь. Как только отплытие, они тут как тут, и не одни, я вас умоляю, а со всей своей кликой крестоносцев, со всеми певчими из своей синагоги. И целыми часами они причитают, распевают, гнусавят, завывают на своём идише, во всю глотку, как оглашенные, в конвульсиях, одержимо, ужасающе... прямо под мостиками... Сеанс остервенелого шабаша... Раввин на борту, тот, что отплывает, подхватывает припев и завывает в унисон. Он голосит в страшной муке, он отбивает такт, он скулит... И внезапно все, как один, начинают рыдать, и те, что остаются, и те, что отплывают... Эти рыдания настолько трагичны, этот плач настолько пронзителен, исполнен тоски перед отбытием... Невыразимо душераздирающее зрелище...