— Надо позвать! — согласились с ними остальные и послали гонца — третьеклассника Болторезова.
Неизвестно, что наплёл в учительской Болторезов, но через пять минут все учителя выбежали из школы с выпученными глазами. Ученики расступились, открывая им доступ к сенсации. Увидев следы привидения, учительницы, какие покрепче, заохали, а какие послабее — упали в обморок. Потом, правда, встали — снег был слишком холодный.
— Это что это такое в моей школе творится? — возмутилась Матрёна Эмпидокловна. — Никогда никаких привидений тут не было, и вот опять!
— Нечистый! — заголосила уборщица баба Фёкла, перекрестилась и убежала.
— Научного объяснения этому нет, — сказал географ Евграф Евграфыч, и все согласно кивнули.
А тут как раз газета подъехала на ржавом бобике. Из бобика выскочили три журналиста, оператор и шофёр. Толпа учителей и учеников расступилась, и журналисты принялись щёлкать камерами.
Сфоткав странные следы 200 раз, они спрятали камеры и начали опрос населения. Оператор нацелил камеру на самую молодую и симпатичную училку — англичанку, а вёрткий журналист прицепился к ней с вопросами:
— Когда вы впервые увидели этот феномен?
— Час назад, — дрожащим голосом пролепетала напуганная англичанка.
— Что вы можете рассказать о природе этого явления?
— Ничего, — шмыгнула носом она. На ветру было довольно холодно, а шапку она впопыхах забыла.
— Какие у вас версии?
— Это было привидение! — сказала англичанка и полезла за носовым платком. Оператор извернулся с камерой так, чтобы крупным планом снять, как она сморкается, но не удержался и упал. На объектив попал снег, оператор заругался, и русичка Скарапея Горыновна пинками погнала его с территории детского учреждения. Интервью закончилось.
Всё это время дети хихикали и переглядывались. Они были счастливы, что уроки опять сорваны. Но съёмочная группа залезла в бобик и уехала, и директриса, с опаской оглянувшись на следы, объявила:
— Все в классы! Учебный день не закончился.
Дети поплелись в классы. На их лицах читалась мысль: «Надо что-то делать».
Пиявкин шёл, пырясь в телефон. На сайте по видеомонтажу он нашёл коллекцию звуков для фильма ужасов и тут же, пока не дошли до кабинетов, кинул всем ссылку.
…Они шли и качали, шли и качали…
И вот начались уроки. Тьма за окнами сгустилась, тучи стали ещё ниже, а ветер ещё севернее.
— Хау дую ду? — стуча зубами, приветствовала восьмой «П» англичанка.
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! — раздался в ответ замогильный вой. Так выть могло только привидение, и англичанка, бросив журнал, убежала в учительскую.
В десятом «Р» был урок алгебры.
— Откройте учебники, — велела математичка.
В ответ раздалось зловещее лязганье цепей, сопровождаемое тяжким оханьем. Так могло лязгать и охать только привидение, и математичка, побледнев, схватилась за телефон. В учительскую она не побежала, но у неё хватило решимости устроить селекторную связь со всем педсоставом.
И выяснилось, что во всех классах при попытке начать уроки раздаются такие жуткие звуки, что не поверить в привидение просто невозможно!
— Я слышала, они весь день про какого-то Варфоломея-неупокойника рассказывают, — шёпотом пожаловалась в чат физичка.
— Так это, наверно, он и есть! — просипела с этажерки химичка. В её классе шипели тридцать змей, и она не желала рисковать, оставаясь на полу.
— Так что же нам делать-то? — спросила историчка. В её классе ревел динозавр.
— Прекращаем на сегодня уроки, — приняла решение директриса. — Авось до завтра успокоится этот неупокойник. Отпускайте детей по домам.
— УРА-А-А-А! — завопили дети, которые всё слышали (Тьфукин взломал учительский чат), схватили рюкзаки и гурьбой понеслись на улицу. За ними двинулись недовольные учителя.
Когда школа была закрыта на замок и никого во дворе не осталось, Пиявкин вернулся с полпути, вытащил из мешка для сменной обуви дедовы валенки, обул их поверх кроссовок и, пятясь задом, дошёл до стены по свежему чистому снегу. А потом медленно, наступая след в след, вышел обратно, после чего аккуратно засыпал снегом последние пять шагов. И с чистой совестью пошёл домой.
====== 34. H2S, или Прикладная химия ======
Однажды в девятом «Ц» случилась контроша по химии. Случилась она внезапно, почти без предупреждения — к ней начали готовиться всего за две недели. Училка объявила, что во время контрольной нельзя будет пользоваться шпаргалками и прочими сотовыми телефонами, и девятиклассники ходили как в воду опущенные.
Но на беду учительницы, по внеклассному чтению в это же самое время проходили «Смок Беллью» Джека Лондона, главу «Яичный переполох». И двоечнику Пучеглазову пришла в голову гениальная идея совместить противное с вредным, то бишь литературу с химией. Когда он придумал свою идею, то даже не смог сразу рассказать её товарищам, потому что двадцать беспрерывно минут ржал.
— Что ты ржёшь? — недовольно спросила двоечница Ядовиткина. — Колись, чего придумал.
— А давайте… гыгыгы… принесём тухлые яйца на контрошу? — проржавшись, сказал Пучеглазов. — Помните, мы сероводород проходили? Вот и скажем, что провели опыт.
— Класс! — зашумели все.
Из урока по сероводороду они запомнили только то, что он пахнет тухлятиной. Теперь настало время применять полученные знания. Кто там говорил, что пройденное в школе никогда не пригодится в жизни?
В тот же день, за пару недель до контроши, каждый ученик девятого «Ц» украл из холодильника десяток яиц и положил на батарейку, чтобы они тухли хорошо и с комфортом. Мысль о предстоящей контроше с применением полученных знаний скрашивала им унылую учёбу целых четырнадцать дней.
И вот наступил урочный час, точнее, урочные сорок пять минут. Урок обещал быть не томным. Подготовились к нему заранее, аж на перемене: как только из класса вышла предыдущая училка, девятиклассники с мечтательным выражением на лицах вытащили приготовленные яйца и стали разбивать их об стены и столы.
Делать это приходилось аккуратно, у самого пола, чтобы тухлояичные разводы не бросались в глаза. Скорлупки собрали в большой пакет и спрятали в шкафу — применения для них пока не придумали, но это был вопрос времени. Все понимали, что такое ценное добро не должно пропадать. А чтобы скорлупки не нашла уборщица, пакет положили в верхнее отделение.
— Пауканов, ты бы хоть завязал мешок-то, — сказала Ядовиткина. — Просыплется.
— Так сойдёт, — ответил рослый Пауканов, запихивая открытый мешок повыше и закрывая дверцу.
К тому времени, как прозвенел звонок, класс был напоён чарующим ароматом. Ученики девятого «Ц» мужественно терпели, зажимая носы. Они понимали, что тухлые яйца — единственный способ сорвать контрошу. Вошла химичка Пульхерия Фроловна и по инерции сказала:
— Здравствуйте, садитесь, начинаем контрольную, — и повела носом. — Что здесь произошло?
— Мы готовились к контрольной, опыты проводили, — с невинной рожей ответил двоечник Пауканов, которого выбрали парламентёром. — Чтобы хорошо решить контрольную.
— Какие ещё опыты? — начала закипать химичка. Она вытащила из ридикюля батистовый носовой платок с кружевами и приставила к носу.
— Из вот этого урока, — Пауканов открыл страницу на сероводороде.
— Кто вам разрешил? Что за инициатива — проводить опыты без учителя?
— Но ведь получилось же! — хлопал глазами Пауканов. — Выделился первосортный сероводород. Мы даже формулу выучили: аш два эс.
— Я вас сейчас задам аш два эс! — заорала училка. — Здесь же невозможно находиться! Как я буду проводить контрольную?!
— Ну, тут не так уж и воняет… — поддержала Пауканова Ядовиткина. — Мы уже и листочки для контрольной приготовили.
— Откройте сейчас же окно! Здесь нечем дышать! — крикнула училка.
Пучеглазов кинулся исполнять приказание. В класс ворвался свежий ветер со скоростью 17 километров в секунду, и контрольные листочки, как белые голуби, взвились к потолку и улетели в окно, весело шелестя. Ученики радостно помахали им руками. Одновременно с улётом листочков в классе понизилась температура.