Тем временем гонец принёс ящик мороженого, и минут десять весь десятый «р» чавкал и облизывал пальцы. Растаянное мороженое капало на столы, стулья и пол. Один двоечник даже на доске написал мороженым. Что написал — история умалчивает.
Но вот оно закончилось. Подростки надели освободившийся ящик на бюст какого-то знаменитого учёного и стали думать, как с пользой провести оставшуюся половину урока. Но ничего не придумали, и в поисках вдохновения пошли на улицу.
— Смотрите, ребзя! — двоечник Анимехин пальцем показал на горбатый запорожец, припаркованный у школьного сада. — Это же нашего директора запорожец!
— Давайте унесём его куда-нибудь и скажем, что машину угнали, — предложил другой двоечник, Заразин.
Идею встретили радостным гоготом и тут же принялись воплощать. Запорожец никакой сигнализации не имел, поэтому не позвал на помощь. Весил он немного, и сплочённый коллектив без труда поднял его в воздух. Мальчишки несли, а девчонки маскировали процессию, сгрудившись вокруг.
— Куды ташшить-то? — пыхтя спросил главный силач класса Шкафов.
— А вон туды, за помойку! — предложила двоечница Отвёрткина.
Действительно, лучшего места для директорского запорожца нельзя было и придумать. Водрузив чудо автопрома на кучу бумажек прямо за помойными ящиками, подростки отряхнули руки и пошли обратно в кабинет, обсуждая своё достижение.
В эту субботу другие классы тоже остались без уроков истории. Разумеется, каждый из них старался употребить освободившееся время так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
Шестой «ю» высыпал приготовленную для побелки извёстку в огромный бак с водой, что стоял возле клумбы для полива, и весь урок, затаив дыхание, наблюдал процесс кипения.
Восьмой «ш» купил на рынке три кило пастилы и на перемене разложил её по всем кабинетам вместо мела. А мел сожрали.
Двоечники из пятого «у» украли в мастерской пузырёк мовиля и забрызгали весь пол на втором этаже. В результате провоняла вся школа сверху донизу, а мовиль растащился башмаками и на другие этажи.
Седьмой «з» нарядился чертями и напугал уборщицу.
И вот наконец-то время уроков закончилось, и начался субботник. Директор собрал всех во дворе на линейку, объяснил, какую важную роль в жизни человека играет чистота, распределил дела и собрался уехать домой. Но не тут-то было!
— Где моя машина? — побледнев, спросил он.
— А её угнали, — с невинной рожей сказал Заразин.
Директор заорал и стал бегать вокруг школы в поисках машины. К нему присоединились все учителя, ученики и уборщица.
— Вот здесь она стояла, вот! Отсюда её угнали! — вопил директор.
— Надо посмотреть по следам, в какую сторону угнали, — сказала Горыновна. Она частенько бывала в полиции — помогала допрашивать преступников, и имела кое-какой опыт расследований.
А в Гадюкино, надо вам сказать, асфальт начинают класть только в декабре, когда идёт мокрый снег, и кладут тонюсеньким слоем, чтобы сэкономить, поэтому за год весь асфальт растрескивается в труху. И все следы хорошо видны. Учителя, ученики и уборщица подошли, посмотрели и убедились, что следов нет.
— Это нечистый её унёс! — завизжала уборщица и, крестясь, удрала.
Позвонили в полицию. Полиция приехала и начала собирать сведения. Поскольку угон горбатого запорожца — неслыханный прецедент, то собирала она их два часа: записала телефоны свидетелей, включая детишек всех классов, сфоткала территорию, собрала образцы грунта, заставила директора сделать копию документов на машину и велела явиться. И уехала.
Время, отведённое на субботник, вышло, и детишек отпустили, чтобы не нарушать закон. Детишки радостно поскакали домой, а директор с горя вынул из кармана четвертинку водки и выпил из горла, раз уж всё равно за руль сегодня не садиться. Поискал, куда бы выбросить бутылку, но не нашёл, потому что вокруг школы ни одной урны не было.
И тогда директор, чтобы не засорять и без того засорённую территорию, пошёл относить бутылку на мусорницу. Он шёл мимо непонятного школьного сада, в котором вместо плодовых деревьев росла одна крушина, и гадал, найдут машину или не найдут. И вдруг почуял за мусорными баками родной запах 76-го бензина.
Отбросив презренную бутылку, директор обежал баки вокруг и увидел на груде бумажек свой горбатый запор, ржавый, сто раз перекрашенный и рябой.
— Ура! — завопил он и от радости исполнил на помойке дикарский танец (он же не знал, что несколько паршивцев снимают его на телефоны из кустов), после чего залез в машину и зигзагами поехал в полицию являться, а заодно сказать им, что машина нашлась. По дороге его тормознули ГАИшники, проверили на пьянку и отобрали права.
— Да провались это ваше Гадюкино! — раздражённо сказал директор и пешком ушёл в соседнюю деревню. (Но там его не приняли на работу в школу, потому что посмотрели на ютубе тот ролик, где он плясал на помойке рядом с запорожцем. И ему пришлось устраиваться грузчиком на базе).
Так гадюкинские детки избавились от второго директора.
====== 8. Профуканный выходной ======
Как мы с вами помним, Серпалитония Сигизмундовна в самом начале учебного года (и этой паршивой повести) проспала аж сутки и съехала по календарю на одно число назад. Так что в воскресенье, когда все нормальные люди сидели дома, Серпалитония, праведно веря, что сегодня рабочая суббота, припёрлась в школу.
Уже на подходе к храму знаний она почувствовала, что что-то не так. Улицы были пустынны: двоечники и троечники не топали в школу, прыгая по лужам, а учительский состав не ехал на тачках, обгоняя друг друга и нарушая правила. Гадюкино словно вымерло. (Ну да — все дети традиционно дрыхли до двенадцати, а взрослые опохмелились с утреца и снова завалились спать. Выходной же, ёлы-палы).
«Наверное, я опоздала, — подумала Серпалитония. — Какой позор». Она торопливо взбежала по ступенькам парадного входа и дёрнула дверь, но напрасно. Подёргала ещё, посильнее — с тем же результатом.
«Наверное, этот вход закрыли на ремонт», — подумала училка и поспешила к другому входу. Но второй вход оказался ещё более закрытым, чем первый: замок там сломался, и двери забили досками.
«Что за чертовщина? — подумала Серпалитония. — Может быть, это проделки детей? Ну, я им задам!» И отправилась искать школьного сторожа Михеича, чтобы взять ключ. На рабочем месте, то есть в сторожке, сторожа не оказалось, и училка пошла к нему домой.
А Михеич как раз решил в это воскресенье выгнать самогон. Установил агрегат, зажёг газ, пустил воду и поглядывал в предвкушении. Накапала уже почти целая трёхлитровая банка.
Но вдруг в дверь забарабанили, и раздался возмущённый крик Серпалитонии:
— Откройте немедленно! Я напишу на вас жалобу!
Училка имела в виду, что в рабочее время нужно сидеть на работе — ведь она же считала, что сегодня суббота — но сторож решил, что речь о самогоне, и с перепугу так подскочил, что опрокинул только что выгнанную банку. Самогонная лужа растеклась по всему полу, вытекла под дверью на крыльцо и заляпала туфли Серпалитонии.
— Дайте мне ключ от школы! — продолжала наступление она, и под её натиском сторож открыл дверь. — И учтите, я доложу о вашем поведении директору!
И прежде чем обалдевший Михеич сообразил, что старый директор уже удрал, а нового пока не назначили, разъярённая Серпалитония схватила ключ и ушла, оставляя цепочку самогонных следов.
Училка вернулась к школе, открыла дверь и вошла. Было подозрительно тихо. «Наверно, все на уроке, — подумала она. — У седьмого «е» как раз история. Наверно, заждались меня», — и она поспешила на третий этаж.