— Здравствуйте, коллеги! Меня зовут Порфирий Никодимович. Я новый директор, — объявил он и широко улыбнулся.
На него уставился весь педсостав, и после секундной паузы бедняга пожалел, что согласился на это назначение. Не то десять, не то тридцать учительниц с визгом и пеной у рта накинулись на него, требуя навести порядок. Да ещё и предъяву выдвинули, что он распустил детей. Перепуганный директор пулей вылетел из учительской и побежал наводить порядок.
Вбежав в первый попавшийся первый класс, он сразу понял, что стучать по столу ручкой бесполезно. Вместо этого он поднял стол и ка-ак треснет им об пол! И детки услышали. И повернулись к нему передом.
А директор треснул столом ещё раз для закрепления эффекта и сказал:
— Я новый директор! А ну прекратили бить орехи! И чтоб через пять минут в классе не было ни одной скорлупки!
Дети подумали, что в следующий раз он обрушит стол им на головы, и бросились убирать мусор. Директор остался доволен и пошёл в следующий класс, где проделал то же самое. И так со всеми классами. За какую-то несчастную перемену была убрана вся скорлупа и восстановлена дисциплина, и директора зауважали. Молоденькие учительницы написали ему свои телефоны, а уборщица даже извинилась.
Школьная жизнь вошла в привычное русло, у первоклашек начался урок, и директор написал письмо в министерство: «Спасибо, что отправили меня в эту замечательную школу! Здесь прекрасный коллектив и дисциплинированные, послушные ученики!»
А вечером, когда уроки закончились, директор, насвистывая песенку и покручивая на пальце ключи, сбежал по лестнице и хотел уехать домой, но, подойдя к своей машине, вместо неё увидел трёхметровую гору ореховой шелухи.
А вы думали, куда детки так быстро всё убрали?
====== 10. Календурь ======
Пятому классу училка велела нарисовать настенный календарь на первую четверть. Завтра ожидалась проверка из области, и Серпалитония Сигизмундовна хотела, чтобы всё было чин-чинарём. После того как она продрыхла сутки и целую неделю путала числа, календари приобрели для неё особую ценность.
— Может, закажем в типографии и не будем тратить время? — предложила одна девочка.
— Ах вы лентяи! — возмутилась учительница. — Вот мы в вашем возрасте книги от руки переписывали. Потому что был книжный дефицит.
— Но тогда, может, сверстать на компе и распечатать на принтере? — спросил один мальчик.
— Нет! — отрезала училка. — Творческое задание должно быть выполнено руками! Скиньтесь на ватман, принесите фломастеры, перья, тушь, линейку, кисточки, краски, кульман и карандаши. Нет, карандаши не надо, — добавила она, вспомнив, как детки отметили начало учебного года. — И чтобы в работе принимали участие всем коллективом! А не как в прошлый раз: один рисует, а все вокруг стоят. И не забудьте красочные осенние листья нарисовать по краям!
Пятиклассники хором вздохнули, отчего на стене покачнулся портрет Пушкина, и стали скидываться мелочью на ватман. А двоечник Змеюкин не смог скинуться, потому что у него была карточка.
И вот после уроков весь класс остался делать календарь. Они расчертили ватман на графы и стали писать название: каждый по буквочке по очереди. Канались по одной из программок, выдающих рандомные числа. А поскольку вкусы у всех были разные, то и буквы рисовали разные по форме, размеру и цвету.
Когда дошла очередь до Стешки — а ей выпало рисовать вторую букву «а» в слове «календарь» — она взяла ядовито зелёный маркер и, подумав, что две одинаковых буквы в одном слове будет многовато, нарисовала огромную букву «у». И обвела её чёрным. В результате вместо календаря получился календурь.
Слово «четверть» тоже показалось детям скучным, и они решили написать «четвертинку». В конечном итоге заголовок выглядел так: «Календурь на четвертинку первача». Оглядев плод своего труда, пятиклассники остались довольны и перешли к дням недели. Перед детишками встала серьёзная задача: как испоганить каждое слово?
— А давайте им окончания переставим, — предложила Нюшка. — Мужской и женский род местами поменяем!
Идею встретили с восторгом и тут же воплотили. Отредактированная неделя выглядела так: понедельница, вторница, средник, чертвержка, пятник, субот, единственный вых. Месяцам тоже досталось: сентябрь превратился в слюнтябрь, октябрь в котябрь, ноябрь в нотыбрь, а декабрю повезло — его в первой четверти не было даже частично.
— А листья-то! — хлопнул себя по лбу троечник Нюхов. — Листья забыли! Дайте-ка мне зелёный фломастер… Нет, не тёмно-зелёный, а вон тот, посветлее…
И он быстренько набросал по краям календаря незатейливые красивые листочки, чем-то похожие на виноградные, но помельче и остренькие, по пять или семь лучей от каждого черешка. Оставалось вписать числа, но детям было лень, и они вместо чисел влепили в клетки свои отпечатки пальцев. А Нюхов влепил отпечаток носа.
— Вот теперь хорошо, — сказала Нюшка.
— Слишком чисто, — проворчала Стешка. — Кляксу бы.
— Эт мы щас! — подскочили два двоечника, взяли баночки с тушью и потрясли над календурём. На нем образовались живописнейшие кляксы черного и синего цвета.
— Вот теперь нормально, — похвалила Стешка. — Надо бы ещё чем-нибудь ароматизировать.
— У меня есть с собой банка шпрот! — крикнул один пацан.
— Пойдёт, — сказала Стешка. — Самое оно.
И вот приехала проверка: две тётеньки и один дяденька. Они были очень важными и серьёзными, ходили по всем классам и проверяли. А начать решили с пятого класса. Серпалитония очень хотела, чтобы её класс признали лучшим, и скакала зайцем перед проверкой.
— А ещё мы творческие занятия проводим! — ворковала она. — Вчера вот всем классом делали настенный календарь, — и пригласила их в кабинет.
Проверка вошла, принюхалась и переглянулась. А Серпалитония, построив детей по струнке, велела поприветствовать гостей. Дети проорали хором: «ЗДРАААААА!»
— Садитесь, — сказала училка. — А сейчас… — и вдруг увидела на стене кадендарь. Точнее, календурь. И потеряла дар речи.
Но самое ужасное, что проверка тоже увидела календурь. Он висел на самом видном месте рядом с доской, и не заметить его было невозможно. Дети каждую буковку и каждый зелёный листочек постарались нарисовать покрупнее, чтобы бросалось в глаза издалека.
— Креативненько, — сказал наконец дяденька из проверки. — В лучших традициях современного искусства.
— По какой программе вы их обучаете? — поинтересовалась первая тётенька.
Серпалитония попыталась ответить, но у неё все слова застряли в горле.
— Мы и не ожидали увидеть в глубинке такой прогресс, — сказала вторая тётенька, и неясно было, с ехидством это сказано или с восхищением. В классе раздались приглушённые смешки.
— Это не я! — прорезался голос у Серпалитонии. — Это они сами! Я дала им задание сделать календарь, и они наворочали вот это. — И она переключилась на детей: — Я вам всем неуд поставлю в четверти!
Детей эта угроза не впечатлила, потому что выше неуда они отродясь ничего не получали. Гораздо интереснее им было наблюдать за проверкой. А проверка, похоже, впала в прибабах: все трое охали, ахали, смотрели на календурь так и этак и даже фоткали его, о чём-то тихо шушукаясь.
— Пожалуйста, не обращайте внимания! — возопила Серпалитония. — Я сейчас уберу эту гадость! — и она попыталась снять календарь со стены, но не тут-то было: дети приклеили его намертво.
— Кстати, чем это во… пахнет? — спросила первая тётенька и изящно зажала нос двумя пальцами.
— Идёмте в учительскую! — воскликнула Серпалитония, почуяв, что пахнет жареным, подхватила тётеньку под руку и увлекла к выходу.
Проверка, подозрительно косясь на детей, вышла за ними. Из коридора до детишек донесся возмущённый голос, усиленный гулким эхом: