— Э, милочка, да это от вас несёт! У вас же все руки в селёдке! Ай, вы испортили мой новый костюм…
А освободившиеся пятиклассники до конца урока бегали, прыгали, фоткались на фоне календуря и громко галдели!
====== 11. Контроша ======
Математичка Аграфена Поликарповна решила, что седьмому «ы» слишком хорошо живётся, и устроила контрольную по алгебре. Что там было в заданиях, приводить здесь не имеет смысла, потому что среднестатистический читатель этого произведения навряд ли понимает в алгебре. А семиклассники понимали в ней ещё меньше, чем среднестатистический читатель. Телефоны у них на время контрольной отбирали, так что со шпаргалками тоже были сложности.
И стали они думать, как бы контрольную сорвать. Гранёных карандашей у них уже не было, хлопать полиэтиленовыми пакетами все боялись, потому что математичка сразу вызвала бы Горыновну. Намазать класс мовилем тоже не помогло бы, потому что Аграфена выливала на себя тонну лака для волос «Прелесть» и духов «Красная Москва», и ей любой запах был нипочём, и нюхать пришлось бы только самим ученикам. Так ничего и не придумав, потерпевшие обратились за содействием к остальным классам. Товарищи обещали помочь.
И вот началась контрольная. Училка поорала для престижу, раздала задания и стала ходить вдоль рядов, следя, чтоб никто не списывал. Но списывать друг у друга семиклассники не могли, так как все были одинаковыми двоечниками, телефоны у них отобрали, а искусство производства бумажных шпаргалок утратилось на предыдущем поколении, поэтому все просто сидели, грызли ручки и вращали глазами.
И вдруг в дверь постучали.
— Кто там? — строго спросила Аграфена.
— Меня Нунехия Прокловна прислала, у нас мел кончился! — жалобным голосом проныл троечник Фектист.
— Держи, — математичка вручила ему кусок мела и назидательно прибавила: — Мела хватало бы надолго, если бы вы его не ели!
— Спасибо! — просиял Фектист, схватил мел и удалился.
Но не успела Аграфена Поликарповна посмотреть на учеников, как постучали опять.
— Кто на этот раз? — спросила она ещё более строго.
— Меня Перепетуя Прокопьевна прислала, у нас тряпки нет, с доски нечем стирать! — пропищала противным голосом Нюшка.
— Готовить класс к занятиям — обязанности дежурного! — сказала Аграфена, но тряпку выдала.
Но не успела она повернуться к ученикам, как в дверь снова постучали.
— Да что вас всех как прорвало сегодня! — заорала Аграфена. — Кто там?
— Меня Евграф Евграфыч прислал, у нас указки нет! — прогундел двоечник Заразин из десятого класса.
Аграфена выдала ему указку и начала поворачиваться к ученикам, но тут в дверь снова постучали.
— Что за безобразие? — крикнула она.
— Меня Серпалитония Сигизмундовна прислала, у нас линейки нет!
— Зачем на русском языке линейка?
— Слова подчёркивать…
И так далее! За всю контрольную Аграфена так и не смогла посмотреть на своих учеников: каждые десять секунд кто-то стучался в дверь и выпрашивал какую-нибудь фигню. А седьмой «ы» спокойно вытащил учебники и списал все решения.
Прозвенел звонок с урока, семиклассники сдали работы и ускакали в коридор, оставив училку в лёгком недоумении. Она окинула листки беглым взглядом и увидела, что все задачи решены правильно. Перед ней встала дилемма: признать работы списанными и повторить контрошу, или поставить всем пять.
Аграфена Поликарповна шла по коридору в учительскую с невидящим взглядом. Дети даже подумали, что она что-то не то съела. А она усиленно размышляла над принятием решения. Эти размышления пагубно отразились на её трудоспособности.
На следующем уроке она по рассеянности вместо циферок писала буковки и поставила одному двоечнику в дневник букву «д». Хорошо, что этот урок был шестой и последний. Но и по дороге домой она не прекращала размышлять, и даже пару раз наткнулась на столбы. Увидев это, Серпалитония Сигизмундовна, которая тоже возвращалась с работы пешком, спросила:
— Что это с вами, милочка? Вам нездоровится?
— Благодарю, вашими молитвами всё в порядке. Но сегодня у меня целый класс написал контрольную на «пять».
Серпалитония охнула и полезла за корвалолом.
Новость быстро облетела всё Гадюкино. Созвали педсовет. Вызвали независимых экспертов. Устроили экспертизу. Кое-кто из учителей высказал мнение, что местные детки только прикидываются двоечниками, а на самом деле все как один вундеркинды. Листки с выполненной контрольной ходили по рукам, их отсканировали и выложили в интернет как пример добросовестного отношения к учёбе, и седьмой «Ы» стал знаменитостями.
Их ставили в пример всем остальным детям, про них сняли передачу на телевидении и уйму роликов на ютубе. Семиклассники давали интервью и зарабатывали на рекламе. В Гадюкино установили красочный мотивирующий баннер: «Мы смогли, и вы смогёте!» с фотографией всего класса. Местный поэт-самородок написал поэму: «Учитесь, как седьмой «ы»!»
Аграфену наградили медалью как лучшую математичку года. На церемонии награждения она прослезилась и пламенно воскликнула:
— Я знала, что мои труды не зря!
Гадюкино прославилось. Со всей области туристы приезжали фотографироваться на фоне седьмого «ы», а директору школы администрация даже выдала новый школьный автобус. Для школы наступил золотой век.
Который продолжался ровно до следующей контрольной по алгебре, которую седьмой «ы» дружно написал на два.
И процесс покатился в обратную сторону: выкинули мотивирующий баннер, отобрали медаль у Аграфены, опровергли все ролики на ютубе, сделали разгромную телевизионную передачу по следам предыдущей и велели вернуть автобус. А поэт-самородок кинулся переделывать свою хвалебную поэму в ругательную: «Не учитесь, как седьмой «ы»!»
Учителя весьма огорчились, а семиклассники, наоборот, обрадовались: после скандала у них просмотры возросли в десять раз, и за рекламу стали платить ещё больше.
====== 12. Привидение ======
Ужов из восьмого «ь» не выучил географию и залез в шкаф, чтобы учитель его не спросил. И ключ с собой прихватил, и заперся изнутри. Шкаф стоял за партами у задней стены, и в старом гнилом ДВП было насверлено много дырочек, чтобы прячущиеся могли дышать. Правда, пыль там никто никогда не вытирал.
А в Гадюкино каждый четверг идёт дождь, ну и 12 сентября тоже было пасмурно, темно и мрачно. Да ещё и ветер завывал, и вообще атмосфера была хоррорная. Географ Евграф Евграфыч пришёл в класс, поставил на стол глобус и начал урок. Просмотрев журнал, нашёл фамилию Ужова и стал искать оригинал, но не нашёл.
— Где Ужов?
— Он не пришёл! Заболел! Уехал! Они всей семьёй картошку копают! Он сегодня с сестрёнкой сидит! Его в город повезли зубы лечить! — посыпались объяснения, но учитель хлопнул по столу ладонью и строго сказал:
— Не врите. Я видел его сегодня в школе. Куда он делся?
И тут из шкафа послышался чих.
— Всё ясно, — сказал географ. — А ну, вылезай и иди к доске!
В ответ раздалась тишина.
— Думаешь, я тебя не вытащу? — грозно сказал географ и двинулся к шкафу. Зрители затаили дыхание.
Географ подёргал дверную ручку, но шкаф был заперт.
— Хорошо, — процедил географ таким голосом, что все поняли: дело плохо. — Сидите, а я схожу за вторым ключом. А чтобы вы чего не натворили, за вами присмотрит Евпраксия Ипатьевна, у неё как раз свободный час, — и он позвонил молоденькой англичанке. А потом погрозил классу кулаком и вышел.
Через пять секунд с сумкой, полной тетрадей, вошла Евпраксия Ипатьевна. Она постучала по столу ручкой, разложила тетради своих пятиклассников и стала проверять. Тут за окном тучи ещё сильнее сгустились, а ветер завыл совсем по-осеннему и постучал в окно ветками старой липы.
И тут из шкафа раздался тяжёлый, с присвистом, вздох.
— Что это за звук? — спросила Евпраксия. — Бензинов, это ты вздыхаешь?
— Неа, — испуганно помотал головой Бензинов с задней парты.