- Еще не поздно отказаться. Вы можете остаться на борту и дождаться, пока я вернусь вместе с Энн. Если она еще жива...
- Ну уж дудки! - бросила Габи и ловко спрыгнула с квадриги. - Музы никогда не сдаются.
На острове не было ничего, напоминавшего жилище хоть отдаленно. Девушки долго оглядывались, и Настя спросила у Пола:
- Где нам искать сирен? Как они вообще могут жить в таком месте...
- А зачем их искать, - невесело усмехнулся бог. - Вот же они.
И указал на скалу, на которой сидели три черных вороны. Крупные, точно разжиревшие на городской помойке, они раскрывали огромные клювы, оглашая окрестности противным карканьем.
- Мне не нравится, как они на меня смотрят, - пожаловалась Шел. - Того и гляди бросятся и выклюют глаза.
- Там, рядом с ними еще какая-то птица, - присмотревшись, сообщила Габи. - Я могу ошибаться, но, кажется, это...
К скале была привязана серая голубка. Изможденная, ободранная, она почти не шевелилась, сливаясь с утесом.
- Ты права, это наша Энн, - сообщил Пол.
В тот миг он выглядел таким настороженным и суровым, что, наверное, мог бы сразиться с целой толпой циклопов. А сирен - так и вовсе разорвать на клочки.
Но Зевс не давал на то позволения. Потому директору школы и сиятельному богу приходилось сдерживать гнев.
- Эй, вы, верните мою ученицу! - приказал он сиренам. - Или предпочитаете, чтобы Зевс явился за ней лично?
- Зачем тебе предательница? - прокаркала одна из сирен. Судя по дрожащему голосу - Усталость. - Чтобы наказать? Так она и без того свое получит.
- Наивная, - хрипло, точно спросонья, рассмеялась Лень, - думала, мы и правда вернем ее на землю, к любимому. Больно нам надо налаживать ее личное счастье.
- Так вот что вы пообещали ей, мерзавки! - не выдержала Габи.
Аполлон взглядом заставил ее замолчать.
- Не ваше дело, что я стану делать со своей ученицей, - объявил он старухам. - Отпустите ее.
Сирены заработали мощными клювами, расклевывая веревку, удерживающую Энн. Как только последняя нить оборвалась, голубка обратилась девушкой. Потрепанной, бледной и бездыханной.
Музы напряглись, готовые в любую секунду броситься к подруге.
- Без паники, - предупредил их Пол. - И не приближайтесь.
Произнес заклинание, и тело Энн окутало грозовое облако. Перенесло к ногам директора.
Пока он исцелял ученицу, сирены наблюдали за ним и музами. О чем-то перешептывались и возмущенно каркали.
Но вот Энн распахнула глаза, сделала первый за долгое время судорожный вздох. Из глаз ее хлынули слезы, с губ слетело извинение, похожее на прощание:
- Простите меня... оставьте здесь... дайте умереть.
- И не мечтай! - упрекнул ее Пол. И обратился к спутницам: - Она все еще муза и нуждается во вдохновении. Сумеете помочь?
Девушки окружили подругу. Вдохнули в нее свои силы, напитали энергией. И пусть Энн предала школу, прощение - дар, необходимый каждому.
- Перья в коронах муз были светлыми, полупрозрачными, - вспомнила Настя, глядя на сирен искоса. - А у этих ворон черные, как сама бездна.
- Рядом с ними и красота обесценивается, - сообщил Аполлон, - а белое становится черным.
Вороны взмахнули крыльями и перебрались ближе. Угрожающе закаркали.
- Забрали, что хотели, - теперь убирайтесь! - прохрипела Усталость. - Это наш остров, тут вам не место.
Настало время исполнить задуманное. Настя собрала волю в кулак и проговорила, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
- Хотим предложить вам состязание. Если выиграете - получите тела троих из нас. Проиграете - вернете перья. Согласны?
Сирены явно не ожидали такого предложения. Собрались в кучку, раскаркались, ссорясь чуть ли не до драки.
- Что, сомневаетесь в своих силах? - подзадорил их Пол. - Даже с крыльями вы не сильнее воробья, что пытается противостоять порыву ветра.
- Это они, что ли, ветер? - вспылила Отвлечение, кивая на девушек. - Всего лишь жалкие смертные, возомнившие себя музами.
- Тогда почему вы боитесь сразиться? - продолжил бог. - Или не хотите стать юными и прекрасными, приманивать моряков, не используя морок?
- Хорошо, - крякнула Усталость. - Но соревноваться будем на нашей территории. Здесь и сейчас.
- И по нашим правилам, - встряла Отвлечение.
Аполлон дождался утвердительного кивка муз и кивнул.
- Предлагайте, - бросил сиренам.
- Мы призовем корабль, - сообщила Усталость. - Если девчонкам удастся вырвать смертных из нашей власти и обратить в творцов - отдадим перья.
- Трое против троих! - добавила Отвлечение.
- Клянетесь именем Зевса, что сдержите слово? - задал Пол главный вопрос.
Сирены взъерошили перья, громогласно каркнули:
- Клянемся!
На глазах у удивленных девушек черные вороны стали менять очертания. Неуклюжие птичьи туши превратились в тела молодых женщин, черные перья - в волосы цвета смоли. Что и говорить, накладывать морок сирены умели отменно.
Расположившись на скалистом утесе, они затянули тоскливую призывную песнь. Ту, что веками заманивала мореплавателей в их сети. Ту, пред которой невозможно устоять.
Дабы сломить боевой настрой муз, сирены выбрали особенных смертных. На зов приплыла утлая лодчонка, а в ней - всего два человека. Дряхлый старик и юноша - видимо, его сын. Парень, судя по бессмысленному взгляду и выражению лица, явно отставал в развитии.
Оба, и сын, и отец, были одеты в цветные лохмотья. И лодка их походила на самодельное каноэ - не определить, ни кто они, ни откуда прибыли. Даже из какого времени позвали их сирены, оставалось неясным.
- Вот это попадос! - у Габи началась паника. - Я и представить не могу, что делать с ними... Как с ними общаться, что внушать?
Пол впервые за многие сотни лет пришел в растерянность. Он находился в шаге от того, чтобы нарушить слово. И пусть Зевс накажет - главное, вызволить девушек с острова, пока не стало слишком поздно.
Неожиданно подала голос Энн:
- У моего сводного брата был синдром Дауна, - прошептала она. - Но мне всегда удавалось с ним общаться. Иногда он даже отвечал на мои вопросы... Позвольте мне попробовать?
- Ты еще слишком слаба, - покачал головой Пол.
- Но это наш последний шанс!.. - взмолилась Настя. - Пусть Энн попробует. А мы станем поддерживать ее силы вдохновением дружбы.
Полу пришлось согласиться. Но кто бы знал, с каким трудом далось ему это решение...
Энн пошла вперед, напевая себе под нос незатейливый мотив детской песенки. Перекричать сирен она не пыталась, представив, что, кроме нее и двух рыбаков, на острове нет никого.
Настя и Шел двинули следом, окружая подругу вдохновением, как защитным щитом.
Габи ринулась им на помощь, но Пол остановил ее:
- Музы не должны уподобляться сиренам. Сдержим слово: трое на трое.
Габи скрипнула зубами, но остановилась. От невероятного напряжения принялась, как в детстве, грызть ногти.
Сирены перехитрили самих себя: отец-рыбак оказался глухим и полуслепым. Он не слышал призывных песен, не видел прикинувшихся русалками сирен и тщетно убеждал сына направить лодку в другом направлении.
Но сын внимал проклятому пению. Дарил сиренам свою силу, затухая, словно пламя костра под неистовым ливнем.
Все изменилось, когда пришла его муза. Вернула радость, разожгла новый огонь в сердце.
В смертном творце проснулся талант - такой же необычный, как и он сам. Из веревки, валявшейся на дне лодки, парень создал свою первую трехмерную фигуру. Птицу, расправившую крылья всем ветрам назло.
Энн точно обрела второе дыхание. Получив отклик творца, она взялась за него всерьез. И вот он решил добавить скульптуре цвета. Нашел в лодке несколько разноцветных камней, оторвал лоскут от штанины.
Отец, заметив странное занятие сына, вначале застыл на месте. А спустя десяток минут принялся помогать. Нашел новый материал, предложил воспользоваться перочинным ножом.