– Скоро вы возвращаетесь в Повседневный мир, – начал он, – и, я полагаю, сделаете там сообщение о нашей школе…
– Разумеется, – ответил я. – Кое-какие заметки я уже набросал.
– Ну да, конечно, – кивнул господин Зильбер, – ведь именно с этой целью вы и приехали в Страну желаний. И пока вы здесь, мы будем рады видеть вас у себя, мой друг. Однако мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.
– В чём оно заключается? – полюбопытствовал я.
– Посещая нашу школу, вы можете описывать всё, что ученики постигают, однако избегайте, пожалуйста, любого намёка на то, как они это делают.
– И почему же, позвольте? – удивился я. – Ведь именно это моих читателей наверняка и заинтересует.
– Видите ли, почтеннейший, – задумчиво произнёс господин Зильбер, – никогда нельзя знать наперёд, в чьи руки попадут ваши заметки. Дело в том, что я всегда лично присутствую на занятиях и внимательно слежу за тем, чтобы с детьми ненароком не случилось какого-нибудь несчастья. Но не исключено, что среди ваших читателей окажутся безответственные, легкомысленные или, если угодно, слабохарактерные люди, которые не устоят перед искушением самостоятельно исполнить тот или иной трюк. А это чревато самыми печальными последствиями – как для самих смельчаков, так и для окружающих.
Я не удержался от улыбки:
– Можете не волноваться, уважаемый маэстро, у нас, в Повседневном мире, ваше волшебство не имеет никакой силы. Более того, львиная доля моих читателей просто не поверит тому, что я здесь увидел.
– И всё же, – продолжал настаивать господин Зильбер, – вы не можете отвечать за всех. Поэтому я и прошу вас выполнить мою маленькую просьбу.
– Ну, если это вас успокоит… – ответил я нерешительно.
– Итак, вы даете мне слово? – переспросил он.
– Хорошо, я обещаю.
Взятое на себя обязательство нужно выполнять, даже если я считаю, что господин Зильбер напрасно беспокоится. Что ж, отныне я буду рассказывать только о том, что изучали дети, но уже ни слова не скажу, как они это делали.
Следующей, пятой, ступенью было умение превращаться в невидимку. В таком состоянии человек мог незаметно ходить повсюду, перемещаться в пространстве и даже летать. Более того, можно было проникать за закрытые двери и проходить сквозь толстые каменные стены, словно те сотканы из тумана. Когда Муг и Мали наконец овладели этим искусством, они рассказали мне, что у состояния невидимости есть и свои минусы. Например, окружающий мир выглядит так, будто ты смотришь на него сквозь дождевую завесу. Так что, скажем, письмо или книгу почитать уже не удастся – для этого придётся вновь стать видимым. К тому же это состояние вызывало довольно неприятные ощущения во всём теле. А в довершение всего, оно было связано с серьёзной опасностью: если ты, находясь внутри толстой стены или скалы, вдруг случайно делался видимым, то навсегда застревал там.
Слава богу, ни с кем из детей ничего подобного не случилось – об этом позаботился господин Зильбер. Так что обещание, взятое с меня учителем, не было исключительно его прихотью.
И хотя я по-прежнему был уверен в том, что все эти вещи у нас, в Повседневном мире, невозможны, мороз пробегал у меня по коже от одной только мысли, что дело могло принять дурной оборот. Полностью же я уверился в разумности требований господина Зильбера в последнюю неделю своего пребывания в Стране желаний, когда произошёл случай, поставивший под угрозу перевод Муга и Мали в следующий класс. Но лучше рассказать обо всём по порядку.
Шестая и седьмая темы плавно перетекали одна в другую, хотя по сложности они сильно отличались. В обоих случаях речь шла о создании, точнее говоря, о воплощении: в шестой лекции – предметов, а в седьмой, и последней в этом учебном году, – живых существ. Правда-правда, в Стране желаний ребятишки уже в начальной школе учатся придумывать то, чего никогда и нигде прежде не существовало.
В Повседневном мире дети рисуют карандашами и красками, лепят из глины и пластилина, а Муг и Мали учились силой желания вызывать к жизни образы, которые рождала их фантазия. Как и раньше, нужно было очень точно представлять себе каждую, даже самую маленькую, деталь, словно предмет стоял у тебя перед глазами. Только на сей раз всё создавалось с нуля, без всякого образца.
Большинство детей далеко не сразу справились с этим упражнением – час или два уходило только на то, чтобы сосредоточиться и уплотнить до зримости простейшие образы. Поначалу выдуманным предметам чего-то не хватало: кукле – руки или ноги, курительной трубке – чубука, велосипеду – колёс… Однако за несколько дней Мали так наловчилась, что буквально за четверть часа создала большой бокал, до краёв наполненный вкуснейшим малиновым соком. После этого дела пошли намного быстрее. Через неделю Мугу удалось выколдовать настоящий паровоз – всего за одиннадцать минут! Паровоз въехал в класс, непрерывно гудя, выпуская пар и обволакивая всё и вся дымом, так что ребятишки раскашлялись и чуть не задохнулись, пока мальчик пытался «обратить вспять» своё творение. Если не считать этого недоразумения, было истинным наслаждением наблюдать за фантазиями детей: тут были часы с музыкой и люстры, коньки и изразцовые печи, рыцарские доспехи и подзорные трубы, ковбойские шляпы и петарды для фейерверков – словом, всё, что душе угодно, и ещё бог знает что!