Говоря о методе миссионерского служения в Церкви Православной, нелишне отметить его литургическую направленность. Митрополит Амфилохий (Радович) пишет в своей работе, озаглавленной «Миссия Церкви и ее методика»: «Богослужение, как живое дыхание Церкви, ее соборная память, всегда имело исключительное значение для осуществления церковной миссии. Православная методика всегда имела литургический характер. Богослужение было и осталось незаменимой благодатной школой, вечно новой школой, и в ней воспитывается не только человеческий ум. Она воспитывает не просто накоплением знаний, как это происходит в различных европейских школах, она образовывает, формирует всего человека как целостную личность. Не удивительно поэтому, что на протяжении всей церковной истории началом и концом всякой церковной миссии было богослужебное евхаристическое собрание. Богослужение, по самой своей природе, своими нестареющими методами, несет в себе вечно обновляющую преображающую силу».
Трудно не согласиться с этими возвышенными словами. Как известно: природа католической церкви клерикальна (иерархична); природа протестантской церкви доктринальна (догматична), а природа Православной Церкви – соборна (потому что евхаристична). Сама Евхаристическая Чаша и есть залог истинной иерархичности и чистоты догматической, и никак не наоборот.
Далее митрополит Амфилохий пишет: «Такой мистагогический (т.е. вводный в Таинства) метод широко применялся в раннехристианские времена существования Церкви. Особенно ярко это проявилось в установлении оглашения и так называемой „тайной дисциплине“: воцерковление служило для постепенного введения посвященных, т.е. крещеных, в глубинные тайны веры, и не только с помощью мистагогического катехизиса, но с помощью всего церковного стиля и образа жизни, мышления и поведения. Само построение Литургии, по сей день, – живой свидетель такого мистагогического характера церковной методики. Устроение Литургии выражает собой внутреннее устроение самой Церкви и ее духа». Далее владыка Амфилохий (Радович) говорит об иконографических аспектах православной проповеди: «Язык Откровения и Литургии, а следовательно, и язык Церкви – язык иконы, символа, образа. Ему ведомо, что он выражает собой невыразимое, что он – ризница Невместимого. Поэтому, избегая рассудочного определения, объяснения того, что по природе необъяснимо, старается с помощью трезвомысленных символов и образов сделать доступным восприятию очами сердца – чудо невиданной тайны Божией. Не удивительно поэтому, что этот язык всегда несет в себе нечто образное и священное, лучше сказать – крылатое. Но, несмотря на всю свою роскошность и вдохновенность, в нем нет ничего похожего на язык романтической фантазии или туманной неопределенности. В нем все ясно и просто, непосредственно, здравомысленно, но и возвышенно». Сравнивая выразительный литургический характер православной миссии с западными формами миссионерства, митрополит Амфилохий замечает: «В отличие от такого языка Церкви, язык современной европейской культуры – или язык рационалистического мелкоумия, поверхностный и ограниченный, или язык иррациональной неопределенности и абстрактной туманности, чья единственная положительная сторона – скрытая в ней жажда высшего. Но жажда эта чаще всего утоляется ледяным мраком магического мистицизма, который вместо света и просветления ведет в безысходную тьму». То есть невозможно подменить служение слова Святого Евангелия никакими психологическими новациями скудоумного Запада, страдающего духовным дальтонизмом.
Оканчивая свою работу, озаглавленную «Миссия Церкви и ее методика», митрополит Амфилохий настаивает на необходимости учитывать и национальный характер миссии в той или иной этнокультурной среде. Он пишет: «В построении метода и разработке методики для осуществления своей богочеловеческой миссии в мире Церковь всегда учитывала многообразие и неповторимость каждой личности, каждого народа. Каждый человек неповторим. Приступать к нему нужно „на голубиных ногах“ (о. Иустин Попович). Так же и каждый народ имеет свои дары, свое особое призвание, историческое и эсхатологическое. Церковь уважает эти дары и направляет его призвание, уважая язык, обычаи каждого отдельного народа, она не пытается унифицировать их, но наполняет и объединяет всех людей и все народы единством веры и Духа, преобразуя всех в один единый святой народ Божий».