И вот уже все шестеро — семеро, если посчитать хорошенько, — выскользнули наружу и взмыли в поднебесье.
И небо нам — как песня!
Эпилог
Не буду описывать тебе, дорогой читатель, ни все наши объятия и поцелуи, ни то, как мы по сто раз рассказывали и пересказывали друг другу наши истории, и про самозванку, и про бункер. Не буду живописать в красках, как обмывали и перевязывали друг другу каждую рану и царапину.
Мы подобрали рюкзаки там, где я их припрятала, и летим навстречу восходящему солнцу. Приземлившись в Еверглейд,[14] нашли сухой пятачок — сделать привал и поспать. Утро, но от усталости все валятся с ног. Точнее будет сказать — с крыльев. Усталость — это пустяки. Мы счастливы от того, что все вместе. От того, что снова победили.
Игги, младшие и Тотал отрубились мгновенно. Улеглись вповалку, как щенки, прижались друг к другу, грязные, оборванные, и я так счастлива снова видеть их мирно сопящих всех вместе, что из глаз по моим расцарапанным щекам сами собой текут непрошеные слезы.
Клык садится рядом со мной, и мы распиваем на двоих последнюю теплую колу.
— Завтрак для чемпионов! — поднимает он банку.
— Ты видел, что случилось с той, другой Макс?
— Нет, точно не видел. Но, сдается мне, она удрала.
Ни за что бы не подумала, что теплая кола доставит мне несказанное удовольствие. Но у меня так пересохло в горле, что каждая капля — настоящее наслаждение.
Никогда не встречаться с ней больше — единственное мое желание. На самом деле, «никогда» — это мягко сказано. А вот уничтожить ее я не могла. Убить ее — было бы то же самое, что уничтожить смотревшее на меня порой из зеркала отражение Макс-ирейзера. И кроме того — стереть ее с лица земли было бы просто нечестно.
Я устала так, что усталостью мое состояние уже даже назвать невозможно. Но закрывать глаза я все равно опасаюсь. Я еще не оправилась от своего последнего пробуждения с заклеенным ртом и на пути в бункер.
Бункер. Я содрогнулась от одной мысли о нем.
— Так было плохо? — тихо спрашивает Клык, даже не глядя на меня.
— Ага, — я тоже смотрю в пространство и еще раз отхлебываю колы.
Солнце уже высоко. И без того тяжелый и теплый воздух накаляется с каждой минутой. Декабрь. Прошло сто лет, как мы улетели из дома. Сто лет нас гоняют по всей стране. Не знаю, сколько я еще это выдержу. Тело мое на пределе, нервы вконец разболтаны. А после «волшебной» комбинации общения с внутренним Голосом и недавнего эксперимента в бункере я не слишком уверена в стабильности своей психики. Мне по-прежнему неизвестно, как выслеживают нас ирейзеры. Вспоминаю, как Ангел заявила претензии на лидерство, и не знаю, что и думать.
— Ты знал, что это была не я?
— Знал.
— С каких пор?
— С самого начала.
— Откуда? Мы же абсолютно одинаковые. Вплоть до последнего шрама. До последней царапины. И одежду она мою носила. Как же ты мог нас различить?
Клык оборачивается ко мне, расплывается в улыбке, и солнце светит мне еще ярче:
— Она предложила приготовить завтрак.
Мы оба хохочем. До слез. Хохочем так долго, что, в конце концов, в изнеможении валимся друг на друга.
Документы
Визитная карточка Вальтера Э. Пауэрса, сотрудника Института высшей аэронавтики (на ней надпись от руки: «Срочно позвоните. Надо поговорить об ИТАКСе») и письмо директору школы В. Пруиту из Института Высшей Жизни
Карточка в картотеке с телефоном М. Джонсона, сотрудника корпорации ИТАКС (отмечена штампом «секретно») и посадочный талон на авиарейс из Нидерландов в Долину Смерти, США, на имя Роланда Тер Борчта
Видеокассета с результатами эксперимента 10086 (опыт 3: Хомо/Авиан), проводимого международной корпорацией ИТАКС
Документ на итальянском языке с логотипом корпорации ИТАКС
Газетная статья, в которой идет речь о том, что во время ежегодной регаты колледжей Вашингтона в Потомаке было обнаружено тело сотрудника лаборатории корпорации ИТАКС
Статья из газеты «Вашингтон Экземинер» о закрытом приеме в честь знаменитого генетика Роланда Тер Борчта, который проводит эксперименты на людях. Отмечается, что спонсор исследований Тер Борчта — корпорация ИТАКС показала прекрасные результаты и принесла своим акционерам высокие дивиденды