Похоже, жизнь начинает мне улыбаться?
— Назовите столицу Парагвая? — спрашивает учительница.
Асунцион. Населен главным образом индейцами гуарани. Открыт европейцами в 1518 году. Парагвай — внутриконтинентальная страна в Южной Америке. Население — шесть с небольшим миллионов.
Я поднимаю руку:
— Асунцион. Открыт европейцами в 1518 году. Населен, главным образом, индейцами гуарани.
— Совершенно правильно. Отлично. Сегодня дома, пожалуйста, прочтите главу о Парагвае в учебниках, а сейчас достаньте тетради для заданий по естественным наукам.
Как старательная отличница, аккуратно кладу на парту тетрадь для заданий. Какие еще сюрпризы преподнесет мне Голос? Пока что он отлично справляется со всеми предметами, которые учат в девятом классе. Очень удобно. Наконец от него какой-то прок появился.
Только было я принимаюсь за изучение скелета лягушки, раздается стук в дверь. Поговорив с кем-то шепотом у двери, учительница подходит ко мне. Что? Уже? Начинается какая-то канитель?
— Макс, тебя просят подойти в канцелярию. — Она ободряюще мне улыбается, но на меня это почему-то не действует.
Медленно поднимаюсь и иду на выход. Что там случилось? Зачем я им понадобилась? Кто сейчас повернется ко мне, оскалив ирейзерову пасть? Сердце бьется все чаще и чаще, а пальцы нервно теребят подол юбки.
Что я, дура, распсиховалась? Наверное, просто бумаги наши не в порядке. Какая-нибудь безобидная ерунда. Вот и все.
— Сюда, пожалуйста. — Секретарша открывает дверь маленькой приемной. На стульях сидят Игги и Газман, понуро на меня смотрят и слабо пытаются изобразить улыбку.
— Что, уже попались? — шепчу я им.
— Вас просит к себе директор, — и секретарша открывает следующую дверь.
Золотая табличка на просторном столе гласит: «Директор школы, Мистер Вильям Пруит». Не похоже, чтобы Вильям Пруит был особенно рад нас видеть. Это мягко сказано. На самом деле, по всему видать, что он сейчас лопнет от злости. Лицо красное от ярости. Губы толстые, мокрые, ярко-розовые. Редкие клочки волос стоят дыбом на блестящей лысой голове. Короче, ужасно мерзкая рожа. По-моему, любой его с первого взгляда возненавидит. По крайней мере, я уже возненавидела.
У меня к тому же возникло нехорошее предчувствие, что его внешность находится в полной гармонии с таким же мерзким нутром. Внутренняя сирена тревоги заорала мне в уши на полную мощность.
— Ты Максин Райд? — от его снобского британского акцента волосы у меня на затылке встают дыбом.
— Можно просто Макс, — отвечаю, с трудом удерживаясь от желания скрестить на груди руки и нахамить.
— А это твои братья, Джеф и …, — он заглядывает в бумаги, — и Зефир?
— Да.
— Твои братья подорвали в мужском туалете на втором этаже вонючую бомбу. — Директор сел в кресло и, переплетя толстые пальцы, уставился на меня своими холодными черными поросячьими глазками.
Я моргаю, стараясь не смотреть на Игги и Газмана, и отвечаю ему со всем спокойствием, на которое я только способна:
— Это невозможно. Мы только сегодня начали здесь учиться. Им просто-напросто негде было за такое короткое время достать материалы для такой бомбы…
— Достали. Я всех этих варваров знаю. Они что хочешь достанут. Из-под земли выкопают!
— Они хорошие, послушные мальчики, — я добавляю в голос проникновенности. — Всякие шалости не в их натуре.
— Они говорят, они этого не делали. А я утверждаю — лгут. Бесстыдно лгут.
Ему надо подстричь его кучковатые брови. Ой, и из носу волосы торчат… Брррр!
Изображаю на лице искреннее негодование:
— Мои братья никогда не врут!
Конечно, все мы по необходимости можем такой лапши на уши навесить — только держись. Но не признаваться же ему сразу во всех наших смертных грехах.
— Все дети лгут! — ощерился мистер Пруит. — Все дети рождаются с врожденным умением врать. Пока не попадут к нам в руки, они бесчестные, невоспитанные, ни к чему не пригодные создания.
В результате этой тирады его выбор профессии поставлен мной под серьезные сомнения. Хорошенькую школу выбрала для нас Анна.
Гордо поднимаю подбородок:
— К моим братьям это не относится. Наши родители миссионеры. Они Божье дело делают. В нашей семье грех врать.
Это на мгновение остановило красноречие мистера Пруита, а я поздравила себя с удачно придуманной историей нашего происхождения.
— А что, кто-нибудь видел, как они бомбу взрывали?
— Что вообще такое вонючая бомба? — вставляет Газман, глядя на директора широко раскрытыми невинными глазами.