У него теперь есть Геймбой. Который он сам себе раздобыл. Ему никто не нужен. Он сам может о себе позаботиться.
Интересно, что это за суетня у него за спиной? Ари поворачивается и видит охранника с дубинкой и четырех сотрудников универмага в жилетах такого же красного цвета, как их лица. Ари вздыхает: Ну почему надо вечно все усложнять? Лично он сейчас все быстренько упростит.
Крутанувшись на месте, он оволчился. Как всегда, это было неприятно, как будто его растягивали в разные стороны, пока не выскочат все суставы. Челюсть вытянулась, глаза пожелтели, из десен вылезли длинные острые клыки. Он высоко поднял волосатые лапы, в одной из которых не к месту продолжал сжимать красный Геймбой.
— Р-р-р-р-р! — Он сто раз практиковал эту рожу перед зеркалом: выставленные вперед когти, звериный оскал, злобное выражение, устрашающий рык. Получалось убедительно. Вот и сейчас он вполне достиг желаемого результата: все замерли и в один голос ахнули от испуга.
Ари усмехнулся, прекрасно отдавая себе отчет в том, какой устрашающий эффект производит его волчья усмешка. Такая ужасная, что и в страшном сне не приснится.
— Р-р-р-р-р! — снова рыкнул он, еще дальше вытягивая страшные когти.
Дело было сделано. Служащие разбежались, а охранник схватился рукой за сердце и стал белым, как простыня.
Ари заржал и двинул с парковки. Отошел подальше, где никто его не увидит, развернул свои неуклюжие крылья и поднялся в воздух.
Отличный он раздобыл себе Геймбой!
В ту ночь мы сделали привал в штате Джорджия в Парке Генерала Коффе неподалеку от города Дуглас. Мы с Клыком обшарили окрестности и отыскали подходящее углубление в скале.
— Смотри, — говорит Клык, — это, конечно, не пещера, но на одну ночь сойдет.
Я согласна:
— Ветер нас здесь не достанет, а дождя, скорее всего, не будет. Вон небо какое ясное.
Я уже собралась пойти позвать ребят, но Клык кладет руку мне на плечо:
— Ты что-то не в себе. Что там у Анны случилось?
Вот так. Всего несколько слов — и весь этот трудный длинный день опять встает у меня перед глазами: ловушка в школе, полной врагов, учителя, Пруит; Сэм, смахивающий на ирейзера; побег из Анниного дома с сознанием того, что это она повинна в нашей исковерканной бесприютной жизни.
На меня вдруг навалилась ужасная усталость.
— Ничего особенного там не произошло. Все как всегда. — И это сущая правда.
— А во Флориде что? Чего это Ангелу вдруг туда потребовалось?
— Понятия не имею. Может, в Диснейленд захотелось. А ты думаешь, за этим что-то стоит?
Он нахмурился и покачал головой. Замечаю, что у него снова отросли волосы после хиповой нью-йоркской стрижки. С тех пор как будто сто лет прошло.
— Не знаю, — говорит он. — Не знаю, что и думать. И вообще, я устал все время размышлять на эти темы.
— Как я тебя понимаю. — Я растираю виски. — Искать родителей, пытаться распутать историю с белохалатниками. Опять же спасение мира и так далее. Я тоже от всего этого устала.
Клык на мгновение отводит глаза:
— Я готов обо всем забыть. Смотри, что с Игги получилось. Я теперь ничего знать не хочу. Я хочу только перестать все время бежать. И мне не хватает места, где можно было бы спокойно писать мой блог.
— Давай подумаем, можем ли мы где-то осесть и как это устроить? Смотри, Флорида неплохое место. Оттуда можно пересечь океан. Найти где-нибудь необитаемый остров… — Стоит этот вариант в деталях изучить — чем больше я про это думаю, тем гениальней кажется мне моя идея. — Мы будем в безопасности. Можно будет расслабляться и бездельничать на пляже. Кокосовых орехов будет вволю, а Ангел будет разговаривать с рыбами и убеждать их выпрыгнуть на берег нам на обед. Вот будет благодать!
Идиотка! Размечталась! Совсем забыла о реальной действительности. Наверное, это от отчаяния…
— Давай еще разок, — упрашивает Игги, но Газман упорно отказывается:
— Не буду.
— Последний разок.
— Нет, так неинтересно. Ты всегда выигрываешь с первого хода.
Переглядываюсь с Клыком:
— Игги вроде совсем оправился.
Клык согласно кивает. Из нас всех Игги в последнее время больше всех досталось. Мы взаправду нашли его родителей. Настоящих. А они оказались предателями. Все надежды, все Иггины мечты, что в один прекрасный день его родители примут его с распростертыми объятиями, примут таким, какой он есть, слепым, превращенным из человека в «генетически трансформированную форму жизни», все они будто стали реальностью. И сразу рассыпались в прах.