Они опасливо смотрят на нас, но, похоже, свет и тепло костра и запах еды совсем их заворожили. Девочка даже облизывается.
Хм-м-м… Как-то не верится, что эти замухрышки могут представлять какую-нибудь опасность. Наклоняюсь, кладу пару сосисок на бумажный мешок перед ними.
Фу! Игги и Газ не отличаются безупречными манерами за столом. Если честно сказать, смотреть, как они едят, бывает ужасно противно. Но эти… Набросились на сосиски и буквально затолкали их себе в рот. Глядя на них, тут же вспоминаю, как в рекламе по телику гиены раздирали свою добычу.
Взять на заметку: Не допускать, чтобы мои ребята обезумели от голода.
Даю им по куску хлеба, потом еще и еще. Потом добавляю еще две сосиски. Все это исчезает в мгновение ока. Напоследок протягиваю по конфете, и глаза у них ползут на лоб. В конце концов эти дикари начинают хотя бы жевать, а не заглатывать куски целиком. Теперь они, кажется, даже могут почувствовать вкус того, что у них во рту. Клык дает им канистру воды, и они ее осушают залпом.
Покончив с едой, дети подвинулись вплотную к огню. На лицах у них нет ни тени страха — только сонная усталость. Как будто теперь, в тепле и сытости, они даже умереть будут рады.
— А теперь рассказывайте. — Прежде чем эти двое отрубятся, мне нужны ответы на все вопросы.
— Нас похитили, — говорит девочка.
Такой поворот дела для меня полная неожиданность.
— Похитили?
Мальчик изможденно кивает:
— На юге Джерси. Из двух разных семей. Мы друг другу не брат и сестра.
— Но оказались в одном месте, — продолжает девочка, зевая.
— И где же это?
— Здесь. Мы пару раз сбегали. Даже до полиции добирались. Но наши похитители оба раза уже там были и формы всякие заполняли на розыск пропавших детей.
Девочка тяжело вздыхает и сворачивается клубочком у огня:
— От них никуда не убежать — везде найдут.
Язык у нее сонно заплетается. Похоже, сегодня мы от них больше ничего путного не добьемся.
— И кто же были эти ваши похитители? — делает последнюю попытку Клык.
— Они на докторов похожи, в белых халатах, — и с этими словами мальчик полностью отрубается.
Оба они заснули мертвым сном, оставив всех нас в полном ужасе и оцепенении. Сон у нас сняло как рукой, и мы сидим и смотрим на них, будто на зачумленных.
Клык остался сторожить первым, а я пододвигаюсь к огню и стараюсь расслабиться. Что так же мало вероятно, как то, что Флорида покроется снегом. Ангел прижалась ко мне с одного боку, а Тотал свернулся у нее в ногах.
— Ты что-нибудь могла прочитать в их мыслях? — шепчу я, поглаживая ей спинку.
— Какие-то странные картинки, — так же шепотом отвечает она мне. — Они не как нормальные дети, не как те, что с нами в школе учились. У них в головах какие-то вспышки: то взрослые, то темнота, то вода…
— Вполне вероятно. Если их и вправду похитили белохалатники для своих экспериментов, ничего странного в этом нет.
Приподнявшись на локте, замечаю на себе взгляд Клыка. Без слов, нашим условным языком жестов, напоминаю ему, чтобы присматривал за этими странными детьми. Так же жестами он отвечает:
— Отстань, и без тебя знаю.
Последовавший за этим обмен любезностями тоже обходится без слов.
— Ты думаешь, они мутанты? — снова спрашиваю я Ангела в самое ухо. — Они вроде выглядят вполне по-человечески.
Она пожимает плечами:
— Это не ирейзеры. Но то, что они не нормальные дети, это я гарантирую. Больше я, Макс, про них ничего понять не могу.
— Ладно, все остальное выясним завтра. Постарайся заснуть. Вон Тотал уже храпит.
Ангел счастливо улыбается и притягивает к себе свою любимую собаку.
Мой дозор с четырех утра до семи, или, точнее, до тех пор, пока все не проснутся. Мы так привыкли ко всяким неожиданностям, что обычно просыпаемся мгновенно, сразу же готовые ко всему. Поэтому мне не приходится расталкивать ребят по сорок минут. Я и сама тоже проснулась, чуть только Игги коснулся моей руки.
Почему, спросишь ты, дорогой читатель, слепому мальчишке доверили сторожить наш покой и сон? Да потому, что лучше караульщика не найти. Даже таракан не подползет на пятьдесят футов без того, чтобы Игги его не услышал. Когда он на посту, я могу абсолютно расслабиться. Ну «абсолютно» — это, прямо скажем, преувеличение. Абсолютно расслабиться я просто не способна.
В пять часов утра я подложила в огонь дров. Слабый дымок хорошо отгоняет комаров, а во Флориде их полно, даже в ноябре. Разобравшись с костром, обхожу нашу поляну, вглядываясь в тень деревьев. Все спокойно.
Над вершинами сосен занимается день. Сижу и разглядываю деревья. Они, оказывается, ничуть не менее интересные, чем горы Колорадо. Дозор — время совершенно особенное. Но не для разрешения проблем. И не для сотворения проникновенных стихов. Стоит только чем-нибудь подобным заняться, внимание улетучивается, как его и не бывало. Надо просто сидеть, растворившись с землей, с травой, с деревьями, с небом. Со всем, что вокруг. Войти в Зен.