– Ты пальто-то застегивай, там такая каша с неба падает – ужас просто, – с улыбкой сказала Ольга, чуть склонив по привычке голову к правому плечу.
– Выбрала же ты погоду для прогулок, – фыркнула Саша, застегивая пуговицы.
Мимо пробежала стайка девчонок в накинутых поверх белых халатов куртках и пальто:
– До свидания, Александра Ефимовна! – раздалось из этой толпы.
– До свидания, девочки. Имейте в виду – завтра начинаем пищеварительную систему, буду спрашивать с начала занятия, – отозвалась Александра ледяным тоном.
– Как хорошо, что я у тебя не училась, – фыркнула Ольга, заматывая шею шарфом.
– Кто знает, хорошо ли, – неопределенно отозвалась Саша, о чем-то думая.
Ольга толкнула тяжелую дверь и вышла на улицу, сразу попав под мелкий снег с дождем. Саша, выйдя следом, вынула из сумки темные очки, чтобы летящий в лицо снег не размазал тушь на ресницах.
– Давай быстренько до стоянки добежим, у меня там машина, и поедем в центр, – предложила она, вынимая из сумки ключи.
Этот вариант Ольгу вполне устраивал.
Они выбрали небольшое кафе возле торгового центра, сели за столик у окна и заказали пиццу и кофе. Саша то и дело бросала взгляды на выложенный на стол мобильник, но он молчал.
– Ты так убиваешься, как будто его арестовали, – заметила Ольга.
– Можно подумать, ты не знаешь, что это вполне возможно, – с горечью сказала Саша, покручивая на скатерти сахарницу. – Сотрудники нашей полиции все еще живут стереотипами. Для них человек, женатый на дочери авторитета, априори виноват во всем. Но ты ведь бываешь у нас в доме – скажи, хоть раз кто-нибудь повел себя как-то не по-людски? Папа, Сашка, охранники наши? Мы ничем не отличаемся от остальных, но клеймо папиной прошлой жизни лежит на всех, даже на моей дочери. Помнишь, как ее похитили из школы? Что сказал тогда директор? Да если бы Никита меня не перехватил – я бы ему голову снесла! – ноздри маленького Сашиного носика раздулись, лицо чуть побледнело от сдерживаемых эмоций. – И с Акелой то же самое. Помогал папе в свое время, теперь начальником службы безопасности работает в его банке – все, виновен! И никогда, понимаешь, никогда уже ему не отмыться, как и мне. Противно. – Саша хрустнула пальцами и умолкла.
Ольга смотрела с сочувствием. Она хорошо понимала, что творится в душе подруги. Жить в такой атмосфере действительно тяжело, а она изо всех сил пытается это делать. Она любит отца, взявшего ее, четырехлетнюю, из детдома, любит мужа, который старше ее на полжизни, любит дочь, которую они тоже удочерили, потому что Саша потеряла неродившегося ребенка в разборках Акелы с бывшим хозяином и больше иметь детей не могла. Она пытается выстроить жизнь так, как делают это все женщины, но окружающая действительность всякий раз указывает ей на то, что она не может быть как все. Ольга была знакома с ее отцом Ефимом Иосифовичем Гельманом и не могла сказать о нем ни единого худого слова – обычный лысеющий дядька с пузиком, любит хорошо поесть, любит большие застолья с накрытым по всем правилам столом – что тут необычного? Да, у него тяжелый взгляд и руки, покрытые синими наколками, но что с того? Ольга в свое время тоже была не лишена предрассудков, но, пообщавшись с семьей Саши поближе, поняла, что многие вещи люди додумывают сами, а на деле их и нет вовсе.
Но что могло случиться с Александром Михайловичем?
– Хочешь, я позвоню Карепанову? – вдруг предложила она, и Саша удивленно вскинула на нее глаза:
– В смысле?
– Позвоню и напрямую спрошу. Мы с ним работали раньше, ты ведь знаешь.
– Позвони! – решительно сказала Сашка, готовая, судя по взгляду, даже на штурм отделения, если понадобится.
Ольга вынула телефон и набрала номер Карепанова. Тот ответил не сразу, и Ольга даже испугалась, что он успел сменить номер. Но вот раздался его голос:
– Карепанов слушает.
– Здравствуйте, Борис Евгеньевич. Это Оля Паршинцева, помните такую?
– Тебя забудешь, – рассмеялся на том конце Карепанов. – Как жизнь молодая?
– Потихоньку, спасибо. Борис Евгеньевич, у меня к вам вопрос. У вас был сегодня Александр Михайлович Сайгачев?