– Этикеткой вверх!
Когда мы после выпуска собирались компанией, и кто-то из ребят начинал разливать вино, все дружно вопили:
– Этикеткой вверх!
Наливающий (ну, чтоб сказать короче!) с деланым страхом на лице нервно поворачивал бутылку этикеткой вверх, и за этим следовал всеобщий вздох и истерический хохот! Постороннему не понять, что тут такого смешного, а для нас, переживших уроки химии, это была фишка.
Но если вы решили, что наша Лина Савельевна была страшным тираном, – ошибаетесь! Мы помним ее с теплотой. Кстати, и из химии много чего.
Конечно же, прозвища у нас в классе были, и учителям мы их тоже давали. Но они не были злобными, – чаще всего от имени или от фамилии. Один учитель был «Квадратом» – потому что звали его Иван Иванович. Вот фамилия слегка подгуляла, до «Куба» не дотянула: Сидоров.
Всегда подтянутый, с серебристой седой головой, он был еще не старым (на взгляд наших девчонок) и красивым. А от его фотографии в форме морского офицера, что висела на стенде «Наши учителя – участники Великой Отечественной войны», и вовсе глаз нельзя было оторвать!
Правда, у нас в классе он кроме скучнейшей астрономии ничего не должен был преподавать. Но наш десятый «А» вечно путал планы дирекции.
Вот, к примеру, прислали нам 1 сентября новую физичку. Как зовут – не помню, а вот ее грохочущий мотоцикл «Урал» с коляской, на котором она лихо подкатывала к школе – еще как! Выглядела она – не дай тебе боже!.. Я сама несколько лет проработала в школе, но и до этого четко усвоила, что встречают ученики по внешнему виду, и эта первая встреча закрепляется в их сознании… А физичка – по всему было видно – плевать хотела на свою внешность! Чего стоила прозрачная белая блузка с темно-вишневой «комбинашкой» под ней! И вечно мятая юбка в бантовку (с такими мягкими, бантовыми складками). И шлепанцы – тогда их называли пантолеты. Да ладно бы они, а если на грязные ноги с растрескавшимися пятками?! В общем, вы поняли, что то чувство неприязни, что мы к ней дружно испытывали, я пронесла через эти годы нерасплесканным.
Только не делайте скороспелых выводов, что мы встречали по одежке и… всё. Нет, провожать ее по уму тоже как-то не получилось. Приученные предыдущей физичкой все записывать в тетрадь, мы дружно заполняли страницы формулами. А вот дома, готовясь к уроку, я была неприятно удивлена: мои записи сильно расходились с учебником. На следующий день мы обменялись информацией, и выяснилось, что это не я напутала – уф! – а весь класс добросовестно зафиксировал то, что напутала наша учительница.
Тут же мы отрядили к директору делегацию с протестом. Я всегда почему-то в нее попадала… И всегда повторялась одна и та же история: на суровый вопрос директора: «Что опять в десятом “А” случилось?» – все скромно молчали и толкали меня в бок. Василий Степанович поворачивался ко мне: «Ну, Соколова?..» И мне приходилось соло передавать наши общие требования.
Так было и в тот раз. Только в ту минуту в кабинет директора зашел завуч, Борис Антонович, которого все боялись просто до дрожи в коленках. Директор кивнул ему:
– Разберитесь.
И тот пошел с нами на урок разбираться. Нам от его присутствия было плоховато, а вот что чувствовала физичка-мотоциклистка, можно себе представить: под пристальным взглядом завуча она краснела, бледнела, запиналась на каждом слове, а в каждой формуле делала ошибки… Нам даже жалко ее стало. Особенно когда в конце урока Борис Антонович глубоко вздохнул и сказал:
– Ну, ребята, а теперь попрощайтесь с учителем. Навсегда.
И физичка, взревев мотором, исчезла из нашей жизни.
Физику вести у нас стал Иван Иванович. Его никто не боялся, и я не боялась. Но физику как предмет продолжала ненавидеть. Она платила мне взаимностью… Когда на очередной контрольной я от страха выстукивала зубами «SOS», «Квадрат» подошел, заглянул в мою тетрадь, ткнул пальцем:
– Здесь – правильно. А это исправь…
И тихонько подсказал решение. Но даже тогда я умудрилась напутать и получила… четверку! Моему счастью не было предела, а Иван Иванович, раздавая листки, укоризненно покачал головой:
– Ах, соколики-соколики, – почему-то именно так, во множественном числе, – такой симпатичный человек и так несимпатично написала…