В те далекие тревожные дни на заре Советской власти перед отъездом на Восточный фронт Дмитрий Фурманов поклялся: «Прощай, мой город. Не ударим мы лицом в грязь, не опозорим твое славное имя, твое героическое прошлое!»
Удивительно современно звучали эти слова. Клятву своего знаменитого земляка мысленно повторял, наверное, каждый ивановец, отправлявшийся воевать с гитлеровскими захватчиками.
По городу я ходил, как по музею. Названия улиц вызывали в памяти события и людей, которыми по праву гордились ивановцы. Например, Конспиративная улица носила это название потому, что на ней еще в 1892–1893 годах собирались члены первого подпольного марксистского кружка. Улица 3 июня напоминала о кровавой расправе самодержавия над рабочими на реке Талке в 1905 году. А улица Боевиков — о деятельности боевой большевистской дружины в 1905–1907 годах; улица 10 августа — о расстреле ивановских рабочих во время демонстрации в 1915 году. Городская площадь была переименована в площадь Революции в память о том, что на этом месте в 1905–1915 годах не раз собирались рабочие города на митинги протеста против царского произвола, против империалистической бойни.
Хотя это было первое и довольно поверхностное знакомство с городом текстильщиков, я все же непосредственно почувствовал тревогу его жителей за Родину, за Сталинград, где в те дни шли жестокие, кровопролитные бои. Для меня становились более ощутимыми трудности, которые выпали на долю ивановцев. Ведь население города почти сплошь состояло из женщин, детей и стариков.
…Сегодня пленум городского комитета партии. На стене красивого двухэтажного здания горкома укреплена мемориальная доска: «В 1918 году здесь работал Михаил Васильевич Фрунзе в бытность председателем Иваново-Вознесенского губисполкома». Невольно мелькнула мысль: надо держать марку.
Ивановские коммунисты говорили обо мне с большой теплотой и единодушно избрали секретарем городского комитета партии. Я, конечно, понимал, что оказанное мне доверие обусловлено прежде всего теми патриотическими чувствами, которые вызывали у наших людей Севастополь и его защитники.
С чего же начать работу? Планов и замыслов было много. Еще будучи в Москве, я имел в виду, что по крайней мере первые десять дней посвящу подробному знакомству с партийной организацией Иванова. Предполагал обязательно побывать на промышленных предприятиях, на железнодорожном узле, в райкомах, в воинских частях, ознакомиться с работой советских органов и городской комсомольской организации, с местной противовоздушной обороной. Хотелось обстоятельно побеседовать с рабочими, коммунистами, руководящими работниками, чтобы браться за работу со знанием обстановки. О своем намерении я сказал в областном комитете партии.
— Попробуйте, если удастся.
«Попробовать» не удалось. Жизнь сразу же изменила все мои планы. Шла жестокая война. Времени на постепенное знакомство с обстановкой и людьми не было, пришлось немедленно браться за работу.
Председателем исполкома Ивановского горсовета в то время работал Петр Иванович Лахтин — потомственный текстильщик, ранее бывший директором текстильных фабрик, начальником главка хлопчатобумажной промышленности Наркомата текстильной промышленности, заместителем председателя облисполкома.
— Здесь, в Иванове, работы будет, пожалуй, не меньше, чем в Севастополе, — заметил он при знакомстве. — Правда, нас тут не бомбят и не обстреливают…
Невысокого роста, худощавый, Петр Иванович казался неутомимым. В первый же день он водил меня из госпиталя в школу, из больницы в убежище, потом на базар, в магазины, столовые. Заглянули на некоторые коммунальные предприятия, знакомились с работой МПВО. Сошлись мы и характерами. Когда через несколько месяцев третий секретарь горкома Александр Васильевич Воронин ушел на работу в обком и его заменил Лахтин, то сработались мы легко.
Петр Иванович очень хорошо знал город и городское хозяйство, хотя пришел в горисполком незадолго до моего приезда. Он много рассказывал об известных в стране текстильных предприятиях Иванова — Меланжевом комбинате, фабрике имени Дзержинского, «Красной Талке», Большой Ивановской мануфактуре. Мне сразу становился ясным и характер предприятия, и те задачи, которые стоят перед его партийной организацией.
В Иванове до войны было четырнадцать крупных текстильных предприятий, а работало на них свыше сорока пяти тысяч человек. После же мобилизации на большинстве фабрик осталось немногим более половины работающих. Только с Меланжевого комбината ушло на фронт около четырех тысяч человек. Взамен их в первые же два месяца войны пришло свыше тысячи новых работниц. Сотни женщин, ранее ушедших с комбината, вернулись к станкам.