— Наш кадровый рабочий, — представили его мне.
— Ученик?
— Нет, — с обидой произнес паренек и полез в аэросани.
— У него самого уже есть ученики. Он комсомолец, мастер, — сказал директор.
— Сколько же ему лет?
— Семнадцатый. Хотел на фронт — мы не пустили. Семья большая, а отец на фронте… По полторы нормы дает за смену.
Переходя из цеха в цех, я таких «мастеров» видел много. Они трудились по десять — двенадцать часов в сутки.
— Может быть, не следует загружать эту ребятню сверхурочными? — спросил я директора.
— А мы их не загружаем! Иной раз гоним домой — нс уходят. Рабочая совесть, говорят, не позволяет сидеть дома, когда завод выполняет фронтовой заказ…
Дети рано взрослели в ту нелегкую военную пору. Не только те, кто стал к станку. Школьники тоже были всегда рады оказаться полезными старшим. Но что меня трогало больше всего, так это их недетская серьезность. Ребятами владело мудрое понимание того, что, раз всем нелегко, значит, и им надо забыть о привилегиях детства.
В те годы школьные здания были большей частью отданы под госпитали. Поэтому классы размещались в подвалах, в бывших учреждениях. Зимой, когда темнело рано, занимались при керосиновых лампах. Старшеклассники сами заготовляли для школ дрова. А те, что помоложе, выгружали их. Тысячи школьников работали в колхозах и совхозах, в подсобных хозяйствах, на благоустройстве города.
Мне много раз приходилось бывать среди ивановских школьников, они любили слушать об участии их сверстников в героической обороне Севастополя. На разгоряченных лицах можно было прочесть: «И мы бы так смогли…»
Комсомольцы-пионервожатые всячески содействовали стремлению детей помочь фронту и тылу. Тимуровцы 8-й школы, например, шефствовали над двадцатью семьями фронтовиков. Они возили и кололи для них дрова, убирали в доме, помогали в работе на огороде, носили воду, ходили в магазин за хлебом… Шестьдесят шесть пионеров после уроков работали в школьной мастерской. Они шили белье для детей освобожденных районов.
Я был приглашен в эту школу на сбор дружины, когда ей вручали переходящее Красное знамя. Ребята в красных галстуках стояли в строю подтянутые и торжественно-взволнованные. С благоговением смотрели они на Красное знамя — то знамя, с которым шли в бой их отцы и старшие братья!
Директор школы Мария Михайловна Дворникова, поздравляя ребят, сама волновалась. Мария Михайловна в первые месяцы войны потеряла на фронте сына. Обращаясь к детям, она, наверное, вспомнила, как и ее мальчик стоял когда-то вот так же, в пионерском строю, с алым галстуком на груди. Сколько материнской любви, заботы, гордости было в ее словах! Выступление Марии Михайловны тронуло каждого.
С волнением смотрел я на ребят. Как хорошо, что они с ранних лет несли в себе великое чувство любви к Родине! Спустя десять — пятнадцать лет на долю этого поколения выпала великая честь осваивать целину, строить гигантские электростанции, покорять космос. Среди них были и вчерашние ивановские мальчики и девочки. Те, кто свою любовь и преданность Родине уже доказал в тяжелые военные годы…
Печать и радио ежедневно сообщали об ожесточенных боях под Сталинградом. Все мы понимали, что значат они для дальнейшего хода войны. «От исхода этой борьбы зависит судьба Советского государства, свобода и независимость нашей Родины», — говорилось в приказе Верховного главнокомандующего в связи с 25-й годовщиной Великого Октября.
В Иванове праздник был отмечен по-деловому. Подвели итоги выполнения социалистических обязательств, состоялись торжественные заседания, демонстрация, в гости к фронтовикам выехали делегации трудящихся.
Женщины города, школьники приготовили для бойцов восемь тысяч подарков: табак, папиросы, теплые вещи, носовые платки, сладости. В каждую посылку вложили письмо.
«Посылаем вам скромный подарок, — писали фронтовикам ивановские девушки Таня Попова и Клава Белякова. — Хотя мы и не знаем вас, но уверены, что вы сражаетесь с озверелым врагом так, как подобает честному и храброму советскому воину».
«Клянемся, что, не щадя своих сил и жизни, будем защищать наши города и села, — отвечали землякам гвардейцы-ивановцы. — Во имя жизни и свободы отстоим волжскую твердыню!»
В октябрьскую годовщину у меня был двойной праздник. Из эвакуации приехала семья. Разместились мы в двух комнатах партийного кабинета. И хотя испытывали много неудобств, радости не было конца. Наконец-то вместе!
Сыну Валерику исполнилось уже полтора года, но он еще не мог крепко стоять на ногах. Находясь все время среди женщин, о себе тоже говорил в женском роде: «Я пришла», «Я села»… Потребовалось мое влияние, чтобы сынишка почувствовал себя мужчиной.