Чтобы быстрее устранить эти недостатки, надо было нащупать главное звено, взявшись за которое можно вытянуть всю цепь. Этим важнейшим звеном всегда была политическая работа среди трудящихся.
Предстояло поднять активность масс, опираясь на славные боевые, революционные и трудовые традиции партии и народа, нашего города и флота. Один из вернейших методов воспитания! Многие руководящие работники края и города, командный и политический состав флота, участники Великой Отечественной войны, партийные активисты, преподаватели пополнили состав наших лекторских групп. Они выступали на предприятиях с докладами, лекциями и беседами о героических делах нашего народа, о славном прошлом Владивостока. Живее стали работать агитаторы. По их инициативе проводились экскурсии по историческим и революционным местам города. Газеты «Красное знамя», «Боевая вахта», «Тихоокеанский моряк», краевое радио часто обращались к этой теме.
В городе, пока еще очень скрыто, уже жило ощущение неотвратимости надвигающихся событий. Может быть, поэтому доклады и беседы бывших севастопольцев в те дни вызывали во Владивостоке какой-то особый интерес. Нас засыпали просьбами подробнее рассказать о героизме моряков и жителей Севастополя, о том, как держали себя женщины и дети, о том, как работали в условиях осады партийная и комсомольская организации, советские органы, местная противовоздушная оборона.
Вспоминается такой случай. Заведующий городским отделом народного образования пригласил меня выступить на учительской конференции.
Рассказав о героизме моряков, приморцев и гражданского населения Севастополя, о дружбе между населением и фронтовиками, о славных традициях города-героя, я подчеркнул руководящую роль партийной организации города, ту большую работу, которую вели в дни обороны учителя. Говорил и об учительнице Александре Сергеевне Федоринчик, о том, как помогали фронту дети… В заключение — о задачах, стоящих перед владивостокцами, перед учителями.
Доклад уже длился два часа, а участники конференции продолжали внимательно слушать. Потом посыпались вопросы. Для ответов на них требовалось не менее часа. Посоветовавшись с президиумом, я решил отвечать очень кратко, но слушатели запротестовали… Давно наступило время обеда, а наша беседа продолжалась. Интерес к обороне Севастополя, к положению на фронтах, к мужеству советских людей, видимо, объяснялся и тем, что чувствовалось приближение развязки на Дальнем Востоке.
Вспоминается другой случай. Правда, он не относится к дальневосточному периоду, но заодно расскажу — тема та же: величайший интерес к Севастополю, городу-герою. Было это в августе 1942 года в Боровом Казахской ССР, где Ефремов, Кулибаба, Троценко и я лечились после Севастополя. Во время нашей беседы с ранеными воинами ко мне подошла женщина. Спросила, не смогли бы мы выступить перед академиками, которые живут в Боровом. Мы дали согласие и договорились о времени и месте выступления. Лишь позднее я узнал, что это была Мария Федоровна Андреева — известная в прошлом актриса Московского Художественного академического театра, активная революционерка, друг Алексея Максимовича Горького. Последние предвоенные годы она работала директором Дома ученых в Москве. Вместе со многими академиками была эвакуирована в Боровое и работала там парторгом.
Академики со своими семьями собрались в уютной комнате отдыха. Среди них были Зелинский, Образцов, Зернов и многие другие виднейшие советские ученые. Слушали меня внимательно и, как я видел, с большим интересом, но вопросов не было. Зато в тот же вечер и в последующие дни при встрече в парке они усаживали меня на скамейку и задавали десятки самых разнообразных и неожиданных вопросов.
Потом я часто виделся и беседовал с Марией Федоровной. От этой умной и очаровательной женщины я узнал много интересного о ее жизни и работе в большевистской партии, о жизни Алексея Максимовича. В 1968 году, когда Марии Федоровны Андреевой уже не было в живых, во втором издании книги «М. Ф. Андреева», выпущенной издательством «Искусство», я прочитал письмо Марии Федоровны из Борового к Н. А. Пешковой:
«…Недавно приехали сюда четверо товарищей, последними оставившие Севастополь. Один из них, секретарь горкома и председатель комитета обороны товарищ Борисов, рассказал о жизни и великой борьбе города, о краснофлотцах, красноармейцах… Сами эти четверо — таких простых, скромных — дают впечатление такой несокрушимой твердости, решимости к победе, что сердце в груди растет от радости за свою страну, за того Человека, о котором мечтал Алексей Максимович. Ах, как бы он гордился и радовался за этих людей, но и каким горем, какой горькой обидой горела бы его душа…»