— Может, все-таки разрешите мне остаться? Вместе с Тоней? А дочь пусть уезжает.
— Нет, Павел Яковлевич, нельзя.
Уезжали Сарин, Бакши, Гырдымова, Суковский, Подойницына, Михалева… Хотя час был поздний, от пожаров было светло, как днем. С Северной стороны били вражеские орудия, строчили пулеметы, в воздухе гудели самолеты, вокруг рвались бомбы, снаряды, мины.
Распрощавшись с отъезжавшими, мы пожелали им счастливого пути. Расставание было грустным. Да и кто мог поручиться, что нам еще удастся свидеться?
Антонина Алексеевна плакала. Впервые пришлось увидеть ее такой ослабевшей. Я сделал вид, что не заметил, и вышел из отсека.
После отъезда товарищей на КП стало как-то странно тихо. Все бродили понурые, молчаливые. Ведь столько времени — и какого времени! — работали рука об руку.
— Ты извини меня… — сказала позже Сарина. — Расстроилась… Может быть, больше и не увидимся… Хорошо, дружно мы с Павлом жили…
— Иди, Антонина Алексеевна, отдохни… Если что, разбужу.
— Некогда сейчас отдыхать… Да и не усну…
Передо мной стояла та же Сарина, какой я знал ее всегда: решительная, энергичная.
До аэродрома, как всегда, эвакуируемых сопровождали Саша Багрий, Надя Краевая и Маруся Ерахтина. Вернувшись, Саша сообщил, что добрались благополучно. А еще немного погодя, связавшись со штабом флота, он узнал, что самолет уже приземлился в Краснодаре.
В аппарате горкома партии и городского комитета обороны теперь оставалось всего шесть человек: Сарина, Петросян, Петровский, Терещенко, Тевянский и я. В аппарате райкомов было по два-три человека. В горкоме и райкомах комсомола — по одному. Каждый из нас понимал, что оставшиеся в Севастополе имеют не много шансов остаться в живых.
Поздно вечером поступило сообщение, что немецко-фашистские войска прорвались на Сапун-гору. В районе Суздальской горы они окружили отдельные подразделения 7-й бригады морской пехоты.
Я позвонил на КП флота и попросил соединить с членом Военного совета.
— Дивизионного комиссара Кулакова на КП нет, — ответил дежурный телефонист.
— Тогда соедините с вице-адмиралом Октябрьским.
— Его тоже нет.
— С капитаном 1-го ранга Васильевым.
— Нет его…
Я почувствовал, что телефонист отвечает мне, не вызывая абонента, и разозлился:
— Соедините, наконец, с дежурным по штабу!
— А кто это говорит? — поинтересовался телефонист.
— Борисов.
— Товарищ Борисов, с вами говорит дежурный телефонист. — Он назвал свою фамилию. — Военный совет и штаб переехали в другое место…
— Куда?
— На 35-ю батарею, на Херсонесский мыс.
Я попросил дежурного соединить меня с новым КП.
— Связи нет, вероятно, линия перебита.
Я сидел, продолжая держать в руках телефонную трубку. Сообщить товарищам? Решил немного повременить. И правильно сделал. С 35-й батареи позвонил генерал-майор Моргунов и сообщил, что Военный совет и штаб перебрались на Херсонесский мыс.
— Перебирайтесь и вы… — предложил он.
Немного подумав, я ответил Петру Алексеевичу, что сделать это никак нельзя, так как наш отъезд из города может дезорганизовать население. Тысячи севастопольцев вслед за нами потянутся на мыс, а это может создать там ненормальную обстановку.
Позднее стало известно, что в тот день вице-адмирал Октябрьский созвал заседание Военного совета. Командиры дивизий и бригад морской пехоты доложили, что в дивизиях осталось не больше трехсот — четырехсот человек, а в бригадах — по сто — двести, что нет боезапасов для артиллерии. Нет и авиационной поддержки… Военный совет решил внести в Ставку Верховного главнокомандующего предложение о том, чтобы оставить Севастополь. Было также решено, что военные советы, и штаб флота, оборонительного района и Приморской армии переедут на 35-ю батарею береговой обороны.
Всю ночь на 30 июня наш КП сотрясался от взрывов. Вышковые сообщали о новых налетах, о боях на Корабельной стороне. К нам заходили руководители районов, докладывали о положении дел на предприятиях и в убежищах. То и дело прибегали связные… Это была самая тяжелая и тревожная ночь.
Утром я попробовал связаться с Военным советом по телефону. Из этого ничего не получилось. Тогда мы направили на 35-ю батарею одного за другим двух работников милиции на мотоциклах. Оба они не вернулись.
В полдень собрали совместное заседание городского комитета обороны и бюро горкома. На нем, как всегда, присутствовал секретарь обкома партии Федор Дмитриевич Меньшиков. Решили рекомендовать работникам райкомов и райисполкомов отходить на Херсонесский мыс, предварительно раздав населению остатки продовольствия. Связные направились в организации. А вышковые в это время докладывали, что бои идут уже на Малаховом кургане, за Куликовым полем, вдоль Лабораторного шоссе. Перед вечером, узнав о том, что активисты понемногу перебираются на мыс, решили, что нам оставаться в городе тоже нет никакой необходимости.