Погода понемногу портилась. Небо, и до того не слишком ясное, заволокли тучи, под кофту задувал холодный ветер. Оле растрепало косу, но останавливаться и переплетать волосы не было времени.
Хорошо Женьке, думала она, ёжась под порывами ветра. Он вечно в свитере с капюшоном, вряд ли ему сейчас холодно. Хотя как сказать — хорошо…
Он так и молчал с тех пор, как выскочил из таящего автобуса — последним, едва успев. Что там произошло, Оля не спрашивала. Никто не спрашивал. Всё и так было ясно.
Адреналин ушёл, и остались глухая усталость и щемящее чувство неизвестности.
— Вы помните, чтобы мы проезжали какие-то деревни или остановки? — спросил Никита. — Просто мы идём очень долго, я не уверен, что под Москвой такие глухие места вообще есть…
Оля покачала головой, забыв, что одноклассник на неё не смотрит — он шёл впереди. Нет, последние полчаса поездки она видела только зелень, бесконечную стену леса да дорогу, на которой не появлялось ни одной машины.
Полчаса поездки на стандартной автобусной скорости — это где-то тридцать-тридцать пять километров. Шесть или семь часов ходьбы налегке. Задачка на скорость из учебника по математике начальной школы. «Из пункта А в пункт Б направляется пешеход»… Оля всегда втайне жалела этих пешеходов из условий: наматывать столько километров просто ради того, чтобы какой-то школьник решил задачку.
А теперь они — на их месте.
— Пять-семь часов ходьбы до ближайшей остановки, —озвучила она. — По моим подсчётам. Очень долго, но что поделаешь.
— А у нас даже зонтиков с собой нет, — вздохнула Стаська. — И дождевиков. Погода ужасная.
Связь так и не появилась: о такси можно было и не думать.
— Эй, — Игорь, шедший первым, обернулся к Стасе. — Ты у нас вроде эксперт по всякой паранормальщине. Расскажешь, на что это всё похоже?
Стаська стушевалась, покраснела и опустила глаза.
— Но я не… — пробормотала она. — Ну… ладно. Если предположить, что всякое мистическое существует, то я бы сказала, что автобус сожрала некая, ну… сущность.
— Сущность? — у Оли поползли вверх брови. — Что?
Одноклассница смутилась ещё сильнее.
— Ну… я недавно писала похожий фанфик… там невидимое существо усыпляло людей, а потом ело, и они просто исчезали. Это было в одном аниме, где…
— Хватит-хватит, — Игорь махнул рукой. — Хочешь сказать, мы в какой-то фанфик попали? Час от часу не легче.
— Лангольеры, — донеслось сзади. Женька, который брёл в хвосте и до сих пор почти не подавал признаков жизни, наконец решил вмешаться в разговор.
— Чего?
— Лангольеры, говорю. Книга такая есть. У Стивена Кинга.
— А, точно, я читала! — ожила Стася. — Там было примерно как у нас, но с самолётом. И исчезали, наоборот, неспящие, а спящие попадали в другое время… или вроде того.
— Здесь не как в Лангольерах, — возразила Оля. — Я тоже читала. Помните, как там было? Всё будто ненастоящее, воздух спёртый, а тут свежо… даже слишком.
— Но тоже никого нет и люди исчезают, — вздохнула Стаська. — Хоть бы и правда лангольеры не появились.
Ещё какое-то время ребята шли в невыносимо тягучей тишине. Радоваться было нечему, разговаривать — не о чем: берегли силы. Оля закрывала лицо от ветра и беззвучно считала. Сколько они уже прошли? Километров пять? Десять? Дорога казалась бесконечной, ссаженные ноги болели, а желудок отзывался протестующим урчанием.
Будь погода хоть немного получше, они уже давно сделали бы привал. Но под таким ветром отдыхать — значило замерзать ещё сильнее, отмораживать пальцы и спины. Поэтому ребята шли, морщась, тихо ругаясь про себя и надеясь не пойми на что.
Когда Игорь заметил посёлок, Оля уже начала думать, будто никогда не доберётся до дома. Ноги сковывала свинцовая тяжесть, а глаза слипались. Теперь зловещее наваждение было не при чём: спать она хотела от усталости.
Сквозь серую пелену, которая начала застилать мысли, донёсся голос Игоря:
— Смотрите, народ! Дома!
Сонливость исчезла тут же. Оля вскинула голову, проморгалась, потёрла глаза рукой, чтобы убедиться, что не спит.
Перед ними высились однотипные деревянные домики — таких навалом в каждом дачном кооперативе. Крашенные в белый цвет резные подоконники, занавесочки на окнах, аккуратные заборчики…
И всё та же тишина, невозможная даже для посёлка. Не кричала скотина, не лаяли собаки, не тарахтел чей-то трактор, не перекрикивались старики.
— Обычно тут хотя бы псы на цепях бывают, — пробормотал Никитка, осматриваясь по сторонам и сонно щурясь. — Продолжение чертовщины, да?
— Может, они тоже… заснули?
— Я не вижу даже поводков, — возразил Игорь. — Нет тут никого. И, кажется, уже давно.
— Пойдёмте осмотримся, — предложил Никитос. — Хуже не будет. В крайнем случае хоть крышу над головой найдём.
Возражений не было: измотанные долгой дорогой ребята только и мечтали, что согреться и поесть.
Посёлок встретил их тишиной, которую нарушали только завывания ветра. Ни собак, ни людей. Даже одежды, которая могла бы остаться, после того как жители деревни «истаяли» — и той нигде не было видно.
— Заброшенный, что ли? — протянул Игорь. — Блин, а почему тогда так хорошо сохранился?..
Бесцельная ходьба по улицам ни к чему не привела. Попытки стучать и звонить в двери, крики и просьбы о помощи — всё оказалось безрезультатно: деревня словно вымерла. Никто не открывал им дверь, негде было просить убежища.
— Кто-нибудь умеет вскрывать замки? — без особой надежды спросила Оля. Мальчишки и Стаська только помотали головами: откуда бы у девятиклассников такие умения?
— Может, окно разбить… — с сомнением высказался Никитос. — Кто-нибудь влезет, а остальные потом за ним…
Проникновение со взломом, отстранённо подумала Оля. Если окажется, что деревня не заброшена, им крупно влетит. Всё равно. Уже неважно. Лучше встать на учёт в отдел по делам несовершеннолетних, чем загнуться от холода и усталости в какой-то глуши, где не ловит даже мобильная связь.
С другой стороны — а не хватит ли с них на сегодня разбитых стёкол и лазаний по острым осколкам?
— Давайте сначала поищем открытый, — посоветовала она. — Если не найдём, тогда разбиваем. Идёт?
— Предлагаю вон тот, — снова вмешался Женька. За последние несколько часов он притих настолько, что остальные чуть было не забыли о его существовании: идёт себе в хвосте и идёт, ничего не предлагает, не советует, не возникает. А сейчас смотрите-ка — снова ожил, советы раздаёт.
Дом, на который он указал, отличался от остальных. На фоне маленьких деревенских домиков этот выделялся трёхэтажной громадой: скорее усадьба, чем дом.
— Огромный, — присвистнул Игорь. — Жек, а с чего ты вообще решил, что там будет открыто?
Женька пожал плечами.
— Потому что там горит свет?
Ребята переглянулись. Горит свет?
— Ну вон же, — одноклассник показал рукой куда-то вверх, — не видите, что ли?
Оля задрала голову. И точно: под самой крышей, в мансарде, горел слабый огонёк, больше похожий на свечу, чем на электрическую лампочку. Огонёк мерцал и прерывался: неудивительно, что они не заметили его сразу.
И опять Женька всех выручает. Он что, «включается» только в важные моменты?
— Ой! На меня капнуло, — пожаловалась Стася. — Дождь начинается, некогда думать. Пошли уже!
До большого дома, несмотря на его кажущуюся близость, оказалось не так просто добраться: путь ребятам преградили сперва колючие неухоженные заросли, потом грязюка, которая, видимо, когда-то была прудом. Дождь тем временем усиливался, и Оля, и без того замёрзшая, начала мелко дрожать: намокший кардиган под ветром скорее отдавал, чем сохранял тепло.