Человек человеку друг.
Алексей Петрович говорил когда-то об этом на уроке. Но Клавдия Васильевна сделала вид, что ни о чём таком не догадывается, и, едва взглянув на ребят, приступила к занятиям по программе «Первое сентября»:
— Уже в очень отдалённое время людям приходилось считать окружающие их предметы: оружие, членов своей семьи, убитую живность.
Ребята молчат. Это вот они — убитая живность. И члены своей семьи — это тоже они.
Но Клавдия Васильевна ничего такого знать не хочет и продолжает:
— С течением времени люди овладели счётом на пальцах, потом счётом группами и устной нумерацией. Узнали, что такое един на десять.
Когда же этому наступит конец, думают ребята. Вот сейчас Клавдия Васильевна улыбнётся и что-нибудь скажет утешительное о друге, товарище и брате. Она не умеет по-настоящему долго сердиться.
Но голос Клавдии Васильевны звучал неумолимо:
— Счёты представляют собой деревянную четырёхугольную раму…
На переменах ребята почти не разговаривали друг с другом.
Братья Шустиковы держались вместе. Им было стыдно, и они тоже боялись разговаривать друг с другом и с ребятами.
Следующим уроком была география.
Марта Николаевна принесла карту полушарий.
Джавад хотел повесить на доске, но Марта Николаевна вдруг сказала, что вешать полушария не надо. И что вообще никакой карты сейчас не потребуется. Эта карта осталась у неё от предыдущего урока в предыдущем пятом классе, который переходит в шестой класс.
— Ну, а с вами, — проговорила она равнодушно, — которые не переходят в шестой, с вами первый урок — введение. Откройте тетради и запишите: «Землемерные инструменты». Запишите: «Циркуль и…»
Тут вдруг пятый «Ю» весь одновременно закричал, и сразу обо всём, что с ним было на уроках — на ботанике, арифметике, истории, — и теперь вот что будет на уроке географии:
— Опять укроп!
— Опять кожица лука!
— Един на десять!
— Первобытное стадо!
— Циркуль и рулетка!
— Жилкование листьев!
Марта Николаевна подняла глаза, спокойно выслушала и спокойно ответила (Марта Николаевна всегда спокойная):
— Вы, товарищ ученик, встаньте. — И она показала на Стаську. Может быть, на него она показала потому, что он сидел на первой парте, а может быть, просто случайно. — Вы, товарищ ученик, какие высказываете претензии и к кому именно?
Стаська растерянно поднялся: он не знал, к кому именно и какие они высказывают претензии. Он даже сам себя похлопал ладонью по лысой макушке. Это от задумчивости. Потом пожал плечами и ничего не ответил. Просто сегодняшний день измучил их всех до крайности. И вот терпели-терпели и закричали. Так сказать, крик истерзанной души.
Тогда поднялся с места Дима, спросил:
— Мы что же — навсегда?
— Не понимаю вопроса.
— Значит, всё это правда и никто нам не поможет?
— А вы что же — всё ещё сомневаетесь?
— Надеемся, — сказала Маруся.
— Совершенно напрасно надеетесь. Приказ есть приказ.
— И никто не может нам помочь? — спросил Вадька Батурин.
— Выясняйте.
— Мы это…
— Мы сами…
— Вот-вот, — кивнула Марта Николаевна. — Вы сами себя оставили на второй год, сами и выпутывайтесь. А пока что в тетрадях прошу записать то, что вы уже здесь выкрикнули: «Циркуль и рулетка».
11
После уроков ребята не расходились.
Таня сказала:
— Надо устроить сбор.
— О недостатках, — поддержала Таню Искра. — Мы проводили, но не провели. А теперь надо.
— Верно. Годится, — заявил авторитетно Вадька Батурин. Он уже опять собрал растерянные принципы. — Надо отыскать Галю.
— На сборе обо всём поговорим. И Галя нам поможет, — обрадовался Славка. — Ведь это наши недостатки.
Женя молча кивнула. Партий больше не было, а был один класс, один коллектив, в котором человек человеку друг, товарищ и брат. Искра побежала за Галей. Долго не возвращалась. Ребята её ждали. Попутно придумывали, как они могут сами выпутаться из создавшегося положения.
Вадька сказал:
— По общественной линии. Этот… как его… Исполком. Они помогут.
— А народный суд для чего? — вдруг закричал Стаська. — Можно пойти в суд!
— Правильно. В суд, — поддержал брата Славка.
— Там есть истец и ответчик, — вспомнил Джавад. — А мы кем будем?
— Истцами, — сказал Вадька. — Ответчиком будет… — Тут Вадька призадумался: кто же будет ответчиком? Школа, что ли? Нет, не школа, конечно. Получается, ответчиками опять они, пятый «Ю»? — Мы должны быть только истцами, — решительно заявил Вадька. — Ответчиками нам не подходит.