Вот и настало время, когда хочется перемотать все назад и расспросить у дорогого человека обо всем.
Я не позволю никому забрать у меня ещё и сестру. Забрали бабушку. Забрали родителей. Но за сестру я буду бороться до победного.
Выбегаю на улицу, встречая на пути соседку. Антонина Семёновна снова стоит у подъезда и ищет в своей коляске ключи.
— Оу, Линочка, помоги бабули.
Смотрю на неё, а потом на подъезжающую машину Ильи.
— Не могу, простите.
Пробегаю мимо и забираюсь в машину. Антонина Семёновна что-то говорит, но я уже ее не слышу.
Илья сидит рядом со мной, сильно вдавливая педаль в пол. Его руки крепко цепляются за руль, из-за чего костяшки побелели. Кадык постоянно подпрыгивает.
— Ты точно уверен в том, что ее похитили? Агнесса любит гостить у парней.
Каратаев хмурится от моих слов. Ему, как и мне тяжело, но я не собираюсь играть неженку сейчас.
— Вот, — он протягивает мне телефон и открывает фотографии, — я сделал пару снимков, когда был там.
Моё сердце замирает. Знакомый кабинет математики превратился в место преступления. Доска, с который я несколько часов назад переписывала формулы, была раздроблена на две части. Цветы перевёрнуты. На следущей фотографии я вижу лужу крови под партой.
— Мой отец уже там и пытается все разузнать, но я успел пробить по базе данных вашего Стаса, — его имя он почти шипит, выплёвывая с большим отвращением.
— Во-первых, он не наш, а, во-вторых, как ты узнал про него?
Станислав Юрьевич ещё не работал, когда Каратаев учился в школе.
Теперь уже он протягивает мне какой-то свернутый листок. Уже представляю, что увижу там, поэтому не удивляюсь, когда вижу обнаженного мужчину.
— Ты не удивлена! — говорит он, стреляя в меня злым взглядом.
Не отвечаю. Мне нечего ему сказать. Я так и не узнала у сестру откуда у неё эта фотографии, но предполагаю, что добыта она была крайне тяжело.
— Откуда эта фотка? — Илья завернул на какую-то улицу и уставился вперёд, ожидая ответа.
— Агнесса сделала её на той вечеринке.
— Хм, — парень кивнул и затормозил. — В этом доме живёт ваш педофил. Я пойду туда один, а ты оставайся здесь и следи за подъездом. Если что, сразу же звони мне.
— Я не останусь здесь!
— Останешься! — бросил Илья, доставая с заднего сиденья пистолет. — Если увидишь его, то тут же звони мне. И позвони копам, если я не вернусь минут через тридцать, хорошо?
— Илья, нет! Я не могу здесь остаться. Разреши мне пойти с тобой.
Илья ударяет рукой по рулю и поворачивается ко мне лицом.
— И что ты сделаешь, если он будет там? Закричишь? — его глаза вспыхивают яростью и страхом, — Я не могу рисковать ещё и тобой, подруга, поняла?! Если с тобой что-то случится я не прощу себе никогда.
— Её бы ты взял, да? — не знаю, что со мной происходит, но мне хочется врезать ему, а потом себе.
Зачем я тяну время?
— Твоя сестра с детства ходит на разные боевые курсы! — Илья кивает на второй пистолет, который каким-то образом оказался у меня в руках, — На всякий случай.
Он выхолит из машины, пряча пистолет за резинкой джинсов. На нем осталась только лёгкая спортивка и под ней футболка. Куртка так и осталась лежать на заднем сиденье.
Кидаю пистолет назад и выхожу из машины.
Я не брошу сестру.
Глава 32
Она лежала на порванном в некоторых местах матрасе, из которого торчали одинокие пружинки. Разорванная рубашка была приоткрыта, открывая вид на упругую грудь, спрятанную в бюстгальтере. В ногах валялся тёплый плед, который раньше бережно согревал двигатель. Из под пледа открывался вид на обнаженную длинную ногу.
Волосы лежали на шеи, обходя её мягким обручем. Небольшие реснички подрагивали от малейшего шороха или движения за этим гаражом.
К её тонким запястьям были пристегнуты наручники, который в свою очередь пристегивались к каким-то комодам. Руки распластаны в разные стороны. Голова повёрнута в сторону так, что маленький носик упирается в плечо.
Помимо наручников к правой руке была прицелена иголка, находящаяся у самых вен. Белый бинт обмотан вокруг локтя, а в центре торчит иголка с тонким проводком, по которому шла какая-то жидкость. Провод цеплялся с прозрачным пакетом, лежавшим на стеллаже рядом с банками помидоров.
Когда реснички снова задрожали, Агнесса открыла глаза. Серо-зеленые глаза чуть поблескивали, а зрачки были расширены до неузнаваемых размеров.
Агнесса медленно покрутила головой, пытаясь понять, где находится.
Огромные стеллажи, обставленные разными банками. Запах бензина и машинного масла витал в воздухе, из-за чего Несса решила, что ее привели в гараж.
— Твою… — она дёрнула рукой, тут же почувствовав боль в руке и голове. Наручники не позволяли ей шевелиться, а жидкость, перекачиваемая в её руку, расслабляла и наводила тошноту.
Агнесса проследила взглядом за проводком и хмыкнула.
— Ублюдок! — Агнесса без труда узнала пакет, а точнее его содержимое.
Такие пакеты очень известны в кругах наркоторговцев. В них небольшая доза наркотиков с легким успокаивающим средством. Одного такого прозрачного пакетика может захватить на неделю, а иначе может настать передозировка.
Сейчас в пакете не было одной трети. Агнесса чувствовала, как голова начинала тяжелеть. Если этот пакет полностью зальётся в неё, то смерть наступит мгновенно.
Первая стадия уже накрыла её с головой. Во-первых, её конечности потяжелели, а голова перестала нормально работать. Во-вторых, она чувствовала, что вторая стадия не за горами. Бред. В этой стадии многие люди сходят с ума. Видят призраков, попадают под машины и падают с высоток, думая, что они птицы. К последним двум стадиям относится онемение конечностей, а дальше — смерть.
Потянув левую руку на себя, Агнесса чертыхнулась. Наручник крепко держал ее руку. Если потянуть сильнее, то есть шанс, что гиря, стоящая на верхней полке, просто грохнется ей на голову и пробьёт череп.
— Проснулась, красотуля? — от этого голоса Агнесса вся сжалась.
Станислав зашёл в гараж, пропуская за собой полнейшую темноту. Только одинокая лампочка освещала это забытое место.
— Вторая стадия началась? Или ты только на первой?
— Отпусти меня, козел! — Агнесса снова попыталась вырваться, сжав при этом кулаки.
— Ух, не бесись, дорогая.
Стас подошёл к девушке и поставил напротив штатив с камерой. Агнесса снова сжалась, поджимая под себя ноги.
— Эта камера..
— Умён не по годам!
— Не язви. Каждое твоё слово может стоит жизни, Агнесса Воскресенская. — Стаса сейчас мало волновали ее придирки и обидные слова. Сегодня всем руководит он. — Мне нужны все фотографии, сделанные на той вечеринке.
— Иди ты!
Стас только лишь улыбнулся и включил камеру. Агнесса перестала улыбаться, когда увидел загоревшийся огонёк.
— Подумай ещё раз. Ведь мне не составляет труда стянуть с тебя плед или, например, бюстгальтер.
— Ты больной!
— Неверный ответ!
Стас подходит к стеллажу и натягивает на свое лицо маску осла. Теперь его лицо полностью скрыто от камеры.
Он подходит к ней и проводит рукой по ее длинной ноге. Агнесса пытается отпрянуть, но тело начинает переставать слушаться и сильно болеть. Его рука ложится на переднюю часть бёдер, аккуратно отодвигая плед.
— Ты все ещё уверена? — спрашивает он, поднимая уголок пледа.
— Да будут тебе фотки. Все!
Станислав улыбается и убирает руку.
— Мне нужен список всех имён русских наркоторговец, про которых ты знаешь, а лучше — твоих боссов.
— Я уже не работаю на них! А имён никогда не знала.
— Ты врешь! — он берет в руки ножницы и придвигается к ее лицу. Агнесса дергается и качает головой.
— Не вру! После смерти она передала своё дело другим людям. Я без понятия кто они.
— Кто она?
Агнесса качает головой и сглатывает слюни. Мир начинает кружиться. Маска осла пропадает в темноте, а на её место приходит русалка. Высокая женщина с рыбьем хвостом нависает над ней, что-то говоря.