Я выбрала себе первую парту, Матвей сел за мной. Он всем своим видом пытался показать мне, как я его раздражаю. От этого неприятного ощущения хочется прямо здесь и сейчас зареветь навзрыд. Но нужно спрятать свои чувства куда-нибудь подальше и успокоиться. Скоро в моей жизни наступят перемены. Я в это верю.
Я спустила стул с парты, вытащила из рюкзака тетрадку и ручку и рухнула, как мешок с картошкой, на стул. Грациозность у меня ушла в минус.
– Не с такой девушкой я должен был провести это время, – пробормотал он.
Мне казалось, что хуже этот день уже стать не может. Ошибалась! К горлу сразу же подступил огромнейший ком, который мешал мне дышать, но и навзрыд мне зареветь тоже не давал. Едва дыша, я считала про себя до десяти и обратно, чтобы не заплакать. Он не должен видеть моих слез! Надо отвлечься.
Итак, Онегин, Евгений Онегин... Сволочь ты, Онегин! Хоть и на половину. Сволочь, потому что отшил любовь Татьяны, а на половину потому, что не растрезвонил об этом на весь честной мир.
Прошло минут двадцать с момента нашего "заключения". Мое сочинение заняло две страницы и уже приближалось к развязке. Рефлекторно я повернулась назад, чтобы посмотреть что написал Матвей. В его тетрадке было написано всего три строчки: сегодняшнее число, сочинение, любовная тематика в романе А.С. Пушкина. Не густо.
– Ты много написала? – спросил он, сменив гнев на милость.
– Заканчиваю, – недовольно ответила я.
– Помоги, – едва слышно прошептал он.
Я вновь повернулась к нему спиной, чтобы он не заметил расплывшейся по моему лицу улыбки. Он попросил у меня помощи... да ещё так робко... все обиды моментально прошли. Сердце вновь затрепетало от любви.
– Чем мне тебе помочь?– спросила я, не поворачиваясь к нему.
– Расскажи хотя бы вкратце о чем этот роман, а я уже потом с твоих слов перепишу, – ожив, пролепетал мой любимый принц.
Укусив себя за нижнюю губу, чтобы прекратить улыбаться как дурочка, я повернулась к нему, одев на себя маску равнодушия.
– Так ты мне поможешь?– с надеждой в голосе он вновь повторил свой вопрос.
– Хорошо, – ответила я, и на долю секунды почувствовала себя ровней ему.
Это непередаваемое чувство. Я начала свой пересказ, делясь своим мнением с Матвеем. Порой он соглашался со мной, порой наши мнения расходились, но мы общались, позабыв про все общественные рамки. В этот момент мне было так легко с ним и непринужденно, что мне вдруг так захотелось, чтобы это время тянулось вечно.
– А ты, оказывается, говорить умеешь, – улыбнулся Матвей.
– Еще как, – ответила я, – ты просто меня плохо знаешь.
– Может, мне захочется узнать тебе поближе, – он перегнулся через свою парту и подвел свое лицо так близко к моему, что наши кончики носов коснулись друг друга. От этого я покраснела как переспелый помидор. У меня от такой близости пересохло в горле, и если бы я попыталась заговорить, то это были бы не слова, а какие-то странные и непонятные хрипы.
– Может я тебе нравлюсь? – спросил он и окончательно застал меня врасплох.
– Дурак ты,– сказала я, вставая со стула. Накинув себе портфель на спину я направилась к выходу.
– Почему это? – крикнул он мне вслед.
У меня было три секунды, чтобы убедить себя промолчать. Три... он всей школе расскажет. Два... над тобой будут все смеяться. Один... он никогда тебе не ответит взаимностью.
– Люблю я тебя!
О черт! Я ему это сказала! Осмелилась! Как так? Что теперь будет? Нужно как можно быстрее исчезнуть, раствориться, чтобы он не смог меня догнать.
Я могла бы не торопиться. Он даже не попытался меня догнать. Наверняка сделал вид, что ничего не слышал.
Надев на себя куртку и шапку, я, что есть мочи, рванула домой. Какие чувства меня в этот момент переполняли? Даже не знаю. Страх, наверное... обиды чуть-чуть... и облегчение.
Дальше весь мой день пошел по накатанной: слёзы, подушка, одеяло, куча конфет и горячий шоколад. До возвращения родителей мне нужно было успеть нареветься вдоволь, чтобы при них вести себя как можно естественней. Родители - это не те люди, у которых стоит спрашивать совет на любовную тематику. Моя мама и папа в любви полные профаны. Мне кажется, что они по приколу поженились, а живут до сих пор вместе по привычке.