– Он великолепен… – пролепетала Вера Александровна. – А можно я его сфотографирую и попрошу рецептик? – неловко напросилась она, понимая, что пришла за другим.
– Ну конечно! – ответили из-за двери. И тут же появилась, судя по всему, сотворительница царя-пирога собственной персоной.
– Урсула Гобомировна, – представилась наисимпатичнейшая старушка, которую и старушкой-то трудно было назвать. Все, кроме цвета волос – того благородного платинового оттенка, о котором мечтают мировые стилисты и модельеры, – говорило о молодости и здравии.
– Вера Александровна, – протянула руку учительница, с удовольствием рассматривая красивую даму, правда, тоже одетую во все черное. – Только я, простите, для начала переспрошу и запишу все ваши имена, уж очень они непривычные для слуха современного человека… – тактично прокомментировала она, доставая тут же свой блокнот для записей.
– Ну конечно-конечно! – кивнула Урсула-старшая. – Это у всех кикимор такая традиция называть девочек только двумя именами. Иначе запутаться можно… Раньше же семьи были плодовитые! А так Урсула да Сирена, Сирена да Урсула – все просто и ясно! Одним словом, мудрость предков вечна, – продолжала разговор бабушка, раскладывая премилейший чайный сервиз на стол и прикладывая к нему столовое серебро, засверкавшее от света торшера мерцающими звездными бликами.
Вера Александровна, чуть не выронив блокнот, замерла на месте… И тут сработало другое ее профессиональное качество, помимо учительского чутья, переданное уважаемым педагогом Валентиной Алексеевной Михеевой своим ученикам, посвятившим жизнь педагогике: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не соваться со своим уставом в чужой монастырь!» А по-русски говоря, не лезть в семейные устои, привычки, мифы своих подопечных семей со своим мнением и видением, даже если они, устои, кажутся из ряда вон выходящими, странными и неправильными. Прямо как случилось только что…
И услышанное, но непереваренное, по профессиональной привычке тут же стало забываться, затмеваясь уютной обстановкой, радужным гостеприимством, предстоящим приятным разговором, вкушением потрясающего десерта. И если бы вы ее сейчас попросили повторить услышанное, Вера Александровна бы не нашлась, что ответить. Шутка? Присказка? Нечто семейное, личное…
Поэтому маленькая неловкая пауза в голове классной руководительницы тут же прервалась, покамест ее усаживали на самое почетное место, как уважаемую гостью, после чего позвали Урю, и женская часть семьи Карагановых в полном составе принялась знакомиться с учительницей, под запись называя свои имена и отчества.
– Вы староверы? – как бы невзначай, из-под учительских строгих очков, спросила Вера Александровна, заканчивая записывать имена в столбик.
– Ну как вам сказать? – почесала ухо Сирена Сварчиживна.
– Можете и так думать… – поддакнула Урсула Гобомировна, и лицо Веры Александровны тут же прояснилось: наконец-то все странности объяснились логично и правдоподобно, и даже диковинные имена новых подопечных как-то запоминались и выговаривались быстрее.
– Совсем другое дело, – сама себе подытожила довольная педагог и приступила, собственно, к цели своего визита.
Вера Александровна вкратце поведала историю школы номер два всеми известного старинного города Кимры: о наградах, высоких завоеваниях учеников и учителей, о серьезном уровне школьной программы, а также о материале, пропущенном Урей за осень и зиму. И выложив увесистую стопочку листов, исписанных необходимой для чтения и освоения литературы, посоветовала нанять репетиторов и за лето приблизиться к тому уровню подготовки, что имели другие ребята в классе.
– Вы очень предусмотрительны, – раздался бархатистый мужской голос сзади, и Вера Александровна взвизгнула от испуга.
– Паша, сколько раз просили: не пугай людей своим внезапным появлением! – укоризненно заметила Сирена Сварчиживна, сверкнув океаническими глазами, в которых отразился улыбающийся человек, тоже одетый в черное.
Бабушка подставила еще один прибор к чаю, а поразмыслив, глядючи на потолок, и еще один.
Вера Александровна с тревогой обернулась и увидела мужчину вполне приятной наружности, среднего роста и крепости, по всему напоминающего папу своей новой ученицы. Румяный и русоволосый, круглолицый и невероятно обаятельный, он прижал руки к сердцу и от души попросил прощения за возникший с его появлением переполох.
– Ну что вы! – стала тушеваться и тут же извинять раскаявшегося папу Ури Вера Александровна, все же краем глаза отмечая, что за вошедшим из ниоткуда мужчиной не имелось ни двери, ни окна, ни форточки…