А Наташка стоит на эстраде и фасонисто так улыбается и кланяется.
Ребята стучали ногами об пол и что было сил хлопали в ладоши.
"Партбилет, Партбилет! — орали все.
Наконец она прочла "Партбилет".
Потом была музыка, и мы пошли домой.
В коридоре мы увидали Бранда. Он стоял и писал на стенке карандашом.
Я дернул Сашу за рукав, мы подошли к Бранду и прочли, что он написал.
На стенке была нарисована рожа, а внизу надпись — Рейзин. А рядом было написано.
— Как тебе не стыдно, Бранд, — сердито закричал Саша. — Опять ты принимаешься за Рейзина. — Сотри, скорей сотри, — Саша протянул руку к стенке, чтобы рукой затереть эти мерзкие стихи…
— Я тоже тебе помогу, — закричал я и протянул руку. — Ты все хулиганишь, Бранд!
— Стой, куда лезете?! — и Бранд со всей силы ударил меня по руке у локтя. Он встал спиною к стене, раскинул руки и не подпускал нас близко.
— Вот сволочь… — пробормотал я. Руке было больно.
Я отвернулся, чтобы скрыть слезы, которые появились у меня от боли.
Погоди, Бранд, ты у нас опять получишь, сердито сказал Саша.
В это время в толпе ребят, выходивших из зала, показался Рейзин. Он держал за руку Зархи и тянул его к раздевальной.
Увидал Рейзина и Бранд.
— Рейзин, Рейзин, поди сюда, посмотри, какую я штуку устроил, — закричал Бранд.
Он бросился навстречу Рейзину и схватил его за рукав.
Я воспользовался этим моментом и затер ладонью стихи на стенке.
— Пойди, пойди сюда, — кричал Бранд и тянул Рейзина за рукав.
— Пусти, пусти меня, — кричал Рейзин и чуть не плакал.
Пока Бранд тянул Рейзина, я успел стереть со стенки все.
— Пусти его, — закричал, подскочив к Бранду, Витя.
— Смотри, Рейзин, уже ничего нет, можешь подойти, — крикнул я.
Тогда Бранд оставил Рейзина и подбежал к стенке.
— Ах, пацан, стер таки! — закричал он и замахнулся на меня рукой.
— Ну, ты, тише, — схватил его за руку Саша.
— Ну, ничего… Я про тебя стихи написал.
Я тебе их на память подарю, — издевался Бранд и опять ухватил Рейзина за рукав.
— Чего ты лезешь ко мне? — заплакал и закричал Рейзин. — Что тебе надо? — Он вдруг вырвал у Бранда свою руку и пошел на Бранда как бы в наступление. Он был какой-то страшный в эту минуту. Из глаз его текли слезы, уши пылали. Его крохотные глазки стали как будто больше. Он лез прямо на Бранда, тыкал в него своими костлявыми пальцами, плакал, кашлял, хлюпал носом и кричал: — Чего ты лезешь, чего тебе надо?.. Я тебя не трогаю… Я никого не трогаю.
Мы все стояли вокруг, будто онемели от его крика. Даже Бранд почему-то не пускал в ход своих кулаков. Он молчал, удивленно смотрел на Рейзина и отступал все дальше к стенке.
— У-ля, Бранд, у-ля! Рейзина испугался, что ли? — крикнул в это время Пирогов, появившийся неизвестно откуда.
— Ну, ты — Бранд толкнул Рейзина в грудь. — Пошел к чертям, пока еще не получил.
Заливаясь слезами, Рейзин пошел в раздевальную.
— А ты тоже не бог знает, какая птица… Напрасно так важничаешь… При случае и Рейзин тебя напугает, — проговорил Витя и вызывающе посмотрел на Бранда.
— Ну ты тоже, лезь… И с тобой справлюсь, не то с Рейзиным.
В это время у двери в зал появился Петрон…
Он увидал нашу группу и быстро подошел к нам…
— По домам, по домам… Чего вы тут столпились… Опять Бранд, опять что-нибудь случилось?
Мы спешили уйти от его строгих глаз.
Когда шли домой, мы говорили с Сашей о Бранде и Рейзине.
— Это не кончится добром, вот увидишь, — сказал Саша. — Подумай, уже вторая половина учебного года, а Бранд все еще не оставляет Рейзина в покое.
— Да, и главное, ничего не помогает.
— И ничего на него не действует. Уж было бы лучше, если бы его исключили, — сказал Саша.
Уже расставшись с Сашей, я все думал, когда шел домой, об этом. Подумать только. Ничего, ничего не помогло. Отцу жаловались, отца в школу без конца вызывают. Говорили, что отец его высек. И все ничего.
1 февраля.
Сегодня Бранд положил Рейзину на парту листок с теми стихами.
Я пришел в школу, когда Рейзина еще не было. У двери столкнулся с Витей, поговорили и вошли в класс. Потом Витя стал гулять по классу.
— Гляди, Леня… Вот негодяй.
Я подошел и увидал на парте Рейзина на листке стихи.