В передней громко звякнуло ведро.
— Кто там? — крикнула Брандиха.
— Съела! — прошептали мы все сразу, прыснули и прижали ко рту ладони.
В это время вошел отец Бранда. Он удивленно посмотрел на нас.
— Школьники из школы ванькиной, тебя дожидаются.
Пока Брандиха это говорила и отец-Бранд снимал пальто, мы облегченно вздохнули и громко засмеялись.
Все мы спешили сказать хоть по одному слову — так трудно насильно молчать.
— Что, ребятки, скажете? — спросил он и уселся против нас. Голос у него был спокойный, даже ласковый. Мне показалось странным, что у Бранда такой отец.
Мы переглянулись. Не знали, как начать. А потом заговорили все сразу. Правда, совсем не было порядка в том, как мы говорили. А еще условились по дороге о порядке.
Мы говорили, перебивали друг друга, говорили по-двое, по-трое сразу. Бранд-отец, я успел это заметить, сначала улыбался, смотрел на нас ласковыми глазами, потом стал смотреть в пол, и лицо его сделалось хмурым.
— Он — плохой мальчик, злой и задира, — сказал Саша.
— О нем говорят в отряде, он плохой пионер, — вставил Иванов.
— Ведь при советском правительстве нельзя смеяться над другими нациями, а он у нас мучает одного мальчика еврея, Рейзина, — возмущался Витя.
— Слышала, мать? — сердито спросил он Брандиху. Она только передернула плечами. Пожал плечами и брат ее.
— Ладно, ребята, будет с ним разговор. Жалко, дома его нет. При вас бы высек, даром что знаю — злая штука — порка… А будет… Занят я очень, вот и распустился он совсем, — говорил он, провожая нас до двери.
Мы ушли, уверенные, что все штуки Бранда кончились.
— А отец совсем не такой, как сын, заметили? — спросил Витя, когда мы вышли.
— По-советски смотрит на вещи, — важно заметил Иванов. (Иванов у нас всегда сейчас же решает, по-советски или не по-советски все делается. Недаром он в отряде — лучший пионер.)
— Просто, он увидал, что мы правы. Ведь не для своей пользы мы приходили, — сказал Саша.
— Будет Бранду порка. Пускай не называет жидами, — проговорил Витька. Глаза у него горели, он как будто радовался, что Бранда высекут.
Было уже поздно, солнце не сияло так. Чувствовалось, что уже осень…
Мы разошлись по домам…
25 октября.
Прошла всего неделя, как мы ходили к отцу Бранда, а уже Ванька организовал целую шайку и натравливает ее на Рейзина, на Витю, Шипянского, Зархи и других. У нас в классе пронесся слух, что отец его высек, и он обозлился и решил отомстить ребятам. Даже девчонок втянул он в это дело.
Обычно мы с девчонками не имеем ничего общего. Они на переменках гуляют, обнявшись, по двое-трое. Мы шалим, устраиваем игры. С нами девчонки не играют, да мы их и не взяли бы в свои игры, так как они — бабы, чуть что, сейчас же пищат, визжат и жалуются Марье Петровне. Да и вообще мы терпеть не можем девчонок. Они совсем другие, чем мы. Мы, мальчики, храбрые, мы ничего не боимся, готовы драться с кем угодно, хоть с шестой группой. А они всего боятся. Скользко на улице — боятся, пищат, падают и цепляются друг за дружку; крыса у нас в углу двора пробежала, они такой визг подняли, будто их режут. Толкнешь в шутку кого, потом сам не рад будешь.
Есть у них три-четыре пионерки. Они не такие, как все, и сами могут в зубы мальчишкам дать, но мы не играем и с ними.
По правде сказать, девчонкам здорово от нас достается. Мы их постоянно, будто нечаянно, то за косы дернем, то толкнем. Если мальчик сидит рядом с девчонкой, то нередко толкает ее, так что Лосева опрокинула из-за Петрова чернильницу себе на тетрадку и на платье. Вымазала все и потом плакала.
А мы только смеемся. У нас не считается плохим обижать девчонок. На то они и девчонки, нам не пара.
Бранд тоже терпеть не может девчонок и, пожалуй, больше других цепляет их.
И вдруг смотрим, Бранд самым мирным образом разговаривает с рыжей Падиной. Потом Падина шепталась с Груздевой и с другими девчонками… Мы не понимали в чем дело.
А через день-два все и выяснилось.
На переменках Бранд стал приставать к Вите, Шипянскому и другим евреям, предлагая им бороться.
Витя отвернулся, важно засунул руки в карманы и сказал:
— Я не борюсь с такими негодяями…
— Негодяй, негодяй! — Бранд стал совсем багровый и кричал диким голосом. — Я поколочу тебя сейчас…
Он со всей силой толкнул Витю в грудь, так что тот отлетел на другой конец класса. Тогда Витька сцепился с ним. На помощь Бранду пришли его приятели — Герасимов, Пирогов, Шульц и еще ребята. К Витьке тоже подоспели Зархи, Иванов, Саша и я. В результате у меня синяк на лбу, у Вити ногтем расцарапана вся щека, у Бранда из десен шла кровь…