Входит женщина – высокая, стройная, облаченная с головы до пят в черное.
– Чем могу помочь? – спрашивает она.
– Мы бы хотели поговорить с кем-нибудь о записи моего сына, – говорит Инес.
– Записи вашего сына – куда?..
– Записи его в вашу Академию. Насколько я понимаю, сеньора Валентина разговаривала об этом с вашим директором. Моего сына зовут Давид. Она уверила нас, что дети, записанные к вам в Академию, получают и общее образование. В смысле, не только танцуют. – Она произносит слово «танцуют» с некоторым презрением. – Нас в первую очередь интересует общее образование, а танцы – не очень.
– Сеньора Валентина говорила нам о вашем сыне, все верно. Но я недвусмысленно дала ей понять и так же откровенно скажу вам, сеньора: это не обычная школа и не замена ей. Эта Академия занимается воспитанием души через музыку и танец. Если вашему сыну требуется обычное обучение, вам лучше воспользоваться услугами государственного образования.
«Воспитание души». Он касается руки Инес.
– Если позволите… – говорит он, обращаясь к бледной молодой женщине – столь бледной, что она кажется обескровленной, – alabastra приходит ему на ум, – но тем не менее красивой, поразительно красивой, и, возможно, это вызвало в Инес враждебность – красота, словно у статуи, ожившей и пробравшейся сюда из музея. – Если позволите… Мы в Эстрелле приезжие, новенькие. Мы работали на ферме у сеньоры Валентины и ее сестер временно, пока здесь не обосновались. Сестры любезно заинтересовались судьбой Давида и предложили финансовую помощь, чтобы он мог посещать вашу Академию. Академию они очень хвалят. Говорят, что вы знамениты образованием в целом, что ваш директор, сеньор Арройо, – почтенный работник образования. Можно ли нам добиться встречи с сеньором Арройо?
– Сеньор Арройо, мой муж, сейчас не может вас принять. На этой неделе нет занятий. Они возобновятся в понедельник, после каникул. Но если хотите обсудить практические вопросы – можете обсудить их со мной. Во-первых, ваш сын будет у нас пансионером?
– На пятидневке? Нам не сказали, что ученики могут в Академии жить.
– У нас мало мест для проживающих учеников.
– Нет, Давид будет жить дома, правда, Инес?
Инес кивает.
– Хорошо. Во-вторых, обувь. У вашего сына есть бальные туфли? Нет? Бальные туфли ему понадобятся. Я напишу вам адрес магазина, где вы сможете их приобрести. А также одежду полегче и поудобнее. Важно, чтобы тело было свободно.
– Бальные туфли. Учтем. Вы только что говорили о душе, о воспитании души. В каком направлении вы воспитываете душу?
– В направлении добра. Повиновения добру. А почему вы спрашиваете?
– Просто так. А каково остальное расписание, помимо танцев? Нужно ли купить какие-нибудь книги?
Во внешности этой женщины есть нечто настораживающее, чего он не может толком определить. А теперь понимает, в чем дело. У нее нет бровей. Брови у нее либо выщипаны, либо сбриты – а может, они никогда и не росли. Ниже ее светлых, довольно редких волос, туго стянутых на затылке, простирается нагой лоб, широкий, как его ладонь. Глаза – сине́е небесного – спокойно, уверенно встречаются взглядом с его. «Она видит меня насквозь, – думает он, – что бы я ни говорил». Не такая уж и молодая, как сначала показалось. Тридцать? Тридцать пять?
– Книги? – Она небрежно отмахивается. – С книгами позже. Всему свое время.
– А классы? – говорит Инес. – Можно нам посмотреть классы?
– Это наш единственный класс. – Она обводит взглядом студию. – Здесь дети танцуют. – Приблизившись, она берет Инес за руку. – Сеньора, вам необходимо понять: это Академия Танца. Танец – в первую очередь. Все остальное – вторично. Все остальное – потом.
От ее прикосновения Инес зримо деревенеет. Ему хорошо известно, как Инес противится человеческому прикосновению – и уж точно его сторонится.
Сеньора Арройо поворачивается к мальчику.
– Давид – так тебя зовут?
Он ожидает от мальчика привычной дерзости, привычного отрицания («Это ненастоящее мое имя»). Но нет: мальчик обращает к ней лицо, словно раскрытый цветок.
– Добро пожаловать в нашу Академию, Давид. Я уверена, тебе здесь понравится. Меня зовут сеньора Арройо, и я буду за тобой присматривать. Ты слышал, что я сказала твоим родителям о бальных туфлях и о том, что нужно носить свободную одежду?
– Да.
– Хорошо. Тогда жду тебя в понедельник утром, ровно в восемь. Начнется новая четверть. Иди сюда. Потрогай пол. Славный, да? Его положили специально для танцев, это доски из кедра, растущего высоко в горах, их сделали плотники, настоящие искусники, и пол у них получился настолько гладкий, насколько это вообще возможно. Мы вощим его каждую неделю, до блеска, и каждый день его полируют ногами ученики. Видишь, какой он гладкий и теплый! Чувствуешь тепло?