– Дмитрий – он как ятаган, – вдруг говорит мальчик. – Голову рубить. – Пауза. – Он мне нравится, пусть тебе и нет. Я хочу в Академию.
– Дмитрий никакого отношения к Академии не имеет, – говорит Инес. – Он просто привратник. Если хочешь в Академию, если ты решился – пойдешь. Но как только они начнут жаловаться, что ты слишком для них умный, и захотят послать тебя к психологам и психиатрам, я тебя сразу заберу.
– Чтобы танцевать, ума не надо, – говорит мальчик. – Когда мы купим мне бальные туфли?
– Купим сейчас. Симон отвезет нас в обувной магазин, по адресу, который дала та дама.
– Ты и ее тоже ненавидишь? – спрашивает мальчик.
Теперь черед Инес уставиться в окно.
– Она мне нравится, – говорит мальчик. – Она пригожая. Пригожее тебя.
– Пора тебе научиться судить людей по их внутренним свойствам, – говорит он, Симон. – А не по тому, пригожие они или нет. И есть ли у них борода.
– А какие бывают внутренние свойства?
– Внутренние свойства – это доброта, честность и чувство справедливости. Ты про них наверняка читал в «Дон Кихоте». Внутренних свойств очень много, больше, чем я могу с ходу назвать: чтобы знать весь список целиком, нужно быть философом, но пригожесть – не внутреннее свойство. Твоя мама – такая же пригожая, как и сеньора Арройо, только по-другому.
– Сеньора Арройо – добрая.
– Да, согласен, похоже, добрая. И ты ей, кажется, понравился.
– Значит, у нее есть внутренние свойства.
– Да, Давид, она добрая – вдобавок к пригожести. Но пригожесть и доброта не связаны друг с другом. Пригожесть – случайное свойство, вопрос удачи. Можно родиться пригожим или невзрачным, мы этого сами не решаем. А вот быть добрым – не случайность. Мы не рождаемся добрыми. Добрыми мы быть учимся. Мы становимся добрыми. Вот в чем разница.
– У Дмитрия тоже есть внутренние свойства.
– У Дмитрия запросто могут быть внутренние свойства, я, вероятно, поспешил его судить, соглашусь. Я просто пока их не заметил, эти его внутренние свойства. Их сегодня не было видно.
– Дмитрий – добрый. А что такое «достопочтенная»? Почему он сказал «достопочтенная Ана Магдалена»?
– Достопочтенная. Это слово ты тоже наверняка видел в «Дон Кихоте». Почитать кого-нибудь – значит, уважать его или ее и отдавать ему или ей должное. Однако Дмитрий это слово использовал иронически. Он, что ли, шутил. «Достопочтенный» – слово, которое обычно применяют к людям постарше, а не к кому-то в возрасте сеньоры Арройо. К примеру, если б я звал тебя «достопочтенным юным Давидом», это бы звучало потешно.
– Достопочтенный старый Симон. Тоже потешно.
– Как скажешь.
Бальные туфли, как выясняется, бывают лишь двух видов – золотые и серебряные. Мальчик отвергает и те и другие.
– Это для Академии сеньора Арройо? – спрашивает продавец в обувном магазине.
– Да.
– Все дети в Академии носят наши туфли, – говорит продавец. – Либо золотые, либо серебряные, без исключения. Если появитесь на занятиях в черных или белых, молодой человек, смотреть на вас будут косо.
Продавец – высокий сутулый человек с усами такими тоненькими, будто они нарисованы у него над верхней губой углем.
– Слышишь, что говорит этот господин, Давид? – говорит он, Симон. – Либо золотые, либо серебряные, либо танцуй в носках. Что решим?
– Золотые, – говорит мальчик.
– Значит, золотые, – сообщает он продавцу. – Сколько они стоят?
– Сорок девять реалов, – говорит продавец. – Пусть примерит эту пару, чтобы размер был его.
Он, Симон, взглядывает на Инес. Инес качает головой.
– Сорок девять реалов за детские туфли, – говорит она. – Как можно драть такую цену?
– Они сделаны из лайки. Это не обычные туфли. Они созданы для танцоров. У них встроенная поддержка стопы.
– Сорок реалов, – говорит Инес.
Человек качает головой.
– Хорошо, сорок девять, – говорит он, Симон.
Человек усаживает мальчика, снимает с него обувь, натягивает ему бальные туфли. Точно по ноге. Он, Симон, платит человеку сорок девять реалов. Человек упаковывает туфли в коробку и отдает ее Инес. Они молча уходят из магазина.
– Можно я сам понесу? – говорит мальчик. – Они уйму денег стоили?
– За пару туфель – уйму, – говорит Инес.
– Но это уйма денег?
Он ждет, что ответит Инес, но та молчит.
– Нет такого понятия, как просто уйма денег, – говорит он терпеливо. – Сорок девять реалов – уйма денег за пару туфель. Вообще же сорок девять реалов могут быть и не уймой денег – за машину или дом. Вода стоит в Эстрелле самую малость, а вот если ты окажешься в пустыне и начнешь умирать от жажды – будешь готов отдать все, что у тебя есть, за один лишь глоток воды.