В учительской кроме Ванечки никого не оказалось, Илья вздохнул с облегчением: это обнадеживало. С ним всегда можно договориться.
Наконец Илья решился и шагнул внутрь. Не вечность же торчать под дверью! И без того Илья, считай, сейчас прогуливал урок. Из-за дурацкого Тайкиного сочинения!
Иван Романыч заметил его и улыбнулся.
– А, Романов! Если за сестрой, то опоздал. Я их сегодня пораньше отпустил. По телику, – учитель подмигнул мальчику, – какие-то диснеевские мультфильмы повторяют, старые. – Ванечка посмотрел на часы. – Уже начались. Так что отлавливай сестру у экрана. – Он добродушно хохотнул: – Твоя Тайка, кстати, и возглавляла банду просителей!
Илья отмахнулся от объяснений.
– Да я не за этим, Иван Романыч.
– А зачем? – удивился тот. – Я вроде бы на твою сестру пока не жаловался.
– Знаю, – вздохнул Илья. – Зато вот Ирина Васильевна… – Мальчик чуть помолчал и, собравшись с силами, выпалил: – Поговорить бы мне с ней, Иван Романыч. О Тайке.
– Ах, Кононова!
– Ага. Увидеть бы мне ее.
Молодой физкультурник смешно пошевелил бровями и усмехнулся:
– Тут, братец ты мой, могу тебя порадовать. Кононовой теперь на твою сестрицу долго жаловаться не придется!
– Почему? – испуганно спросил Илья.
Его сердце внезапно преисполнилось мрачнейших предчувствий и забилось как сумасшедшее. У Ильи даже испарина на лбу выступила, и ноги в коленях ослабли. Он ухватился за спинку стула и лишь поэтому устоял на ногах. Во всяком случае, обомлевшему Илье именно так показалось.
– А она сегодня утром ножку сломала, – очень нежно пояснил физкультурник.
– К-как сломала?!
– Очень просто. Понимаешь, Романов, перелом. Сложнейший, как нам сообщили. В двух местах. Э-э… открытый, по-моему.
Илья упал на стул. Ванечка потер руки и бодро сказал:
– Так что она в больнице. И скоро оттуда не выйдет, это я тебе гарантирую.
– Н-но ведь не скользко еще, – пробормотал Илья, растерянно глядя на учителя.
Тот хмыкнул:
– Это так. Но ты не учитываешь другого…
– Другого? – непонимающе пролепетал Илья.
– Ну да, – почти весело воскликнул Ванечка, – банановой кожуры, например. Ковар-р-рнейшая штучка, доложу я тебе! Какой-то благодетель прямо у ее подъезда бросил…
Илья ахнул. Ванечка спохватился, слегка напряженно покосился на входную дверь и поспешно поправился:
– Я имел в виду – хулиган. Разбрасывают, понимаешь ли, всякий мусор на улицах! Урн им не хватает…
«Знаю, что ты имел в виду, – мрачно подумал Илья и вяло удивился: – Надо же, и учителей достать сумела. Ну и Кононова…»
И поплелся к двери, почти не слыша Ванечкиного прощального напутствия:
– Не вешай носа, Романов! А если хочешь послушать жалобы на свою Тайку, можешь навестить Ирину Васильевну. Она в третьей городской, в хирургическом. Дашь ей, бедолаге, выговориться…
Глава 5
Смоляная куколка
Встревоженный Илья ни с кем своими сомнениями не поделился. Даже с Ритой. Не решился просто. Уж слишком по-дурацки все прозвучало бы. Глупо выставлять себя полнейшим идиотом.
К тому же Риту после примирения с Игорем Савченко будто подменили. Настоящая спящая красавица, а не Ритка Романова! Бродила по квартире, напевала самые примитивные мотивчики и смотрела на все предельно рассеянно. Не читала, не сидела у телевизора, не подходила к компьютеру – спала с открытыми глазами.
Рита даже не сообразила, что ушлый Рыжик выудила из ее косметички новую губную помаду! И Тайкиной «боевой раскраски» не заметила.
Илья прекрасно понимал: рассказывать что-либо сестре бесполезно. Она грезила наяву. И на брата смотрела не видя, будто он прозрачный. Сталкиваясь в коридоре, странно улыбалась и тянула: «А-а-а, это ты…»
После уроков Илья попытался поговорить с Ритой о внезапной болезни Кононовой, но сестра его не услышала. Или не захотела услышать. Кивнула и пробормотала отстраненно:
– Я тоже рисование не любила. Повезло Тайке.
Ненормальная! Совершенно забыла о Тайкином сочинении. И об уроке физкультуры. А уж финт с Игорем Савченко… Ритка наверняка приняла его влюбленность за чистую монету! Илья озабоченно сдвинул брови: разве ей скажешь сейчас о своих подозрениях? Не поймет. Или засмеет. Третьего не дано.
Когда отец занял место у компьютера, Илья окончательно затосковал. Новая «игрушка» означала: главу семьи сегодня из-за стола можно вытащить лишь силой. Отец прилипал к монитору намертво, от компьютера его могла отогнать только мама. Или Тайка. Тут Романов-старший давал слабину.